Время цыган (1988)

Мирко, пятнадцатилетний, в рваных кедах, спрятался за ржавым грузовиком на краю села Плочник. Он наблюдал, как фермер Иво выгружает мешки с кукурузой, и ждал, пока тот уйдёт в дом — рыжая кобыла во дворе пахла потом и свежескошенной травой. «Бери верёвку, а не руки», — прошипел Станко, его отец, вытирая сажей ладони после починки мотоцикла. Они увели лошадь до рассвета, но к утру Иво уже стучал в двери домов табора, размахивая старым охотничьим ружьём. Любица, сестра Мирко, спрятала животное в овраге за кладбищем, обложив ветками, будто готовила ловушку для кабана.

За столом из ящиков Станко разламывал чёрствый хлеб в суп из консервированных бобов: «Вернёшь — останемся. Нет — уезжай один». Мирко молчал, ковыряя ножом трещину на столе, пока Любица не сунула ему свёрток с сыром и луком. Ночью они вывели кобылу к реке, но Иво ждал у моста с сыновьями. Драка началась с толчка — Мирко упал в грязь, услышав, как Любица кричит: «Беги к фургону!». Утром табор стоял пустой, лишь Станко сидел у потухшего костра, перебирая струны разбитой гитары. В кармане его выцветшей рубахи лежала пуговица, оторванная от куртки сына.