Заключенные (1991)

Ларс, бывший механик с татуировкой дракона на шее, ковырял ложкой ржавчину между плит камеры 12-Б. Олег, худой математик, чертил формулы на стене обгоревшей спичкой — бумагу конфисковали после бунта в столовой. Амина, осуждённая за контрабанду лекарств, зашивала подкладку рюкзака, украденного у новенького. «Ты мне долг за паёк верни, пока зубы целы», — бросила она через плечо, не отрываясь от шва. Ларс хрипло засмеялся, вытряхивая из ботинка осколки бетона: «Спроси у Олега. Он вчера твои сигареты на сахар променял». Запах тушёной капусты с нижнего этажа смешивался со скрипом нар.

Проверка накрыла их в полшестого утра, когда Волков, охранник с родинкой на левой щеке, нашёл лезвие в вентиляции. Олег отвернулся к стене с расчётами плотности бетона — он знал, чей это «клад». Амина притворялась, что штопает носки, но игла дрожала. «Кто сдаст — получит банку тушёнки», — Волков ударил дубинкой по решётке, отчего Ларс выронил зажатую в кулаке проволоку. Молчание прервал скрежет ключей: обыск длился до завтрака. Под матрасом Амины нашли свёрток с таблетками, под подошвой Олега — карандашный набросок тюремного двора. Волков порвал рисунок, бросив обрывки в парашу: «Художников тут не любят».