Эмили, 23 года, протирает стойку в закусочной *Метро-Гриль* на окраине мегаполиса, когда в дверь вваливается Калеб в потрёпанной кожаной куртке. «Опять пропали двое с района», — бросает он, разворачивая карту с метками: красным крестиком зачёркнуты кварталы возле старой электростанции и доков. Она закатывает глаза, доставая из-под стойки свёрток с обгоревшими перьями — находка прошлой ночи в мусорном баке за кинотеатром «Эмпайр». «Совет Серафимов опять замешан? — Калеб щупает перья, морщась от
Карло, молодой фермер с потрескавшимися от солнца руками, нашел труп в оливковой роще возле Катании. Тело лежало лицом вниз, нож торчал между лопаток, а в кармане пиджака — фотография Лолы, танцовщицы из бара *El Sol* в Валенсии. Она приехала накануне, спрашивала в порту о пропавшем брате-моряке. «*Mierda*, — прошептала Лола, разглядывая снимок, — он обещал привезти шелк из Генуи, а не вляпаться в это дерьмо». Карло вытер лоб клетчатым платком, пахнущим овечьим сыром: «Ты знаешь, кто его
Джон МакГрегор, в потёртой кожаной куртке, собирает братьев у развалившегося сарая на окраине Санта-Клары. Мэтью, младший, щурится от солнца, поправляя револьвер на поясе: *"Шериф говорил, у отца даже шанса не было — пуля в спину"*. Люк, всегда молчаливый, ковыряет ножом засохшую смолу на столбе. Они находят следы — не коней, а тех самых шестерых, чьи имена выжжены на обгорелой доске в опустевшем доме. В салуне "Ласточка" Сэм, средний брат, бьёт стеклянную бутылку о стойку:
Марко вернулся в Санта-Клару под вечер, когда тени от кипарисов тянулись через пыльную площадь. В таверне «Ла Сомбра» он нашел Кармелу, свою сестру, — она чистила перец, сок въелся в кожу пальцев. «Рафаэль не кончил с тобой из-за любви», — бросил он, переступая порог. Кармела швырнула нож в доску: «Ты исчез на пять лет. Теперь учить меня?» Позже у колодца Марко столкнулся с Рафаэлем — тот поправлял серебряную пряжку на поясе, смеялся: «Ты как старый пес, который лает на поезд». На рассвете в
Представь: Франция, 1944-й. Эти бесконечные взрывы, от которых земля дрожит как в лихорадке. Пятеро наших парней — сержанты Джеймс с его вечной щетинкой усов и Слэйтер, что вечно бормочет молитвы, да рядовые Фрэнк, Джеффри и я, Энтони — отрезаны от своих после этой чертовой немецкой атаки. Ну как всегда: один миг — ты в строю, следующий — уже ползешь по грязи, пытаясь не выдать себя стуком каски о камни. А потом эта проклятая пещера. Казалось, удача — спрятались от фрицев, да? Ан нет. Грохот,