В фавелах Сан-Паулу Карлуш, бывший медбрат, ковыряется в разграбленной аптеке. Рядом Мариана, подросток с ножом в рюкзаке, находит пузырёк с истекшим сроком годности: «*Тут только парацетамол и йод. Снова мимо*». Они спорят, идти ли к заброшенной больнице на севере, пока солнце не село. На улице – запах гниющих фруктов и крики из соседнего дома, где старуха Эстела запирает ставни, причитая о
В Лиссабоне Мария, дочь рыбака, находит в ящике с сардинами потёртую карту с пометками на эсперанто. Её дед, Энрике, чинит сети на причале Алфамы, хрипло шепчет: *«Это не для тебя, девочка. Отнеси в архив Сан-Жоржи — пусть там коптятся»*. Но вместо архива она идёт в заброшенный кинотеатр «Казино», где старый проекционист, Жуан-Паулу, показывает ей плёнку 1943 года: португальские солдаты в Анголе
Мариана, 17 лет, каждое утро перед школой подрабатывала в семейной пекарне *O Forno* на узкой улочке Алфамы. Ее старший брат Карлуш, 23 года, пропал месяц назад после ночной смены в порту. В кармане его брошенной куртки она нашла билет на паром до Мадейры и смятую записку с цифрами *«34.7281, -17.7523»*. «Это не его почерк», — прошептала она, разглядывая кляксу в углу, пока запах горячих *пастеиш
Жебо копался в старом сундуке на чердаке бабушкиного дома в Порту-Мониш. Вытащил потёртую карту с метками красными чернилами — «Rue des Ombres, Париж» и «Fábrica abandonada, Брага». Внизу, под кухонным абажуром с треснувшим стеклом, его сестра Мари резала капусту. «Опять дедушкины бредни?» — спросила она, кивнув на карту. Жебо проигнорировал, перебирая письма 1943 года: упоминания о «тенях»,