Парализованная Кристина всю жизнь обречена провести в инвалидном кресле. Стремясь изменить свою судьбу, она решает отправиться в Лурд, знаменитое место паломничества, расположенное в живописных Пиренеях. Это путешествие становится ее последней надеждой на чудо. И вот, однажды утром, просыпаясь, она с удивлением и радостью обнаруживает, что здорова. Это поистине волшебное исцеление меняет всю ее
Лука, 19 лет, моет грузовик отца в гараже за закусочной "Сан-Лоренцо" в Мюнхене. Под сиденьем находит свёрток с розовым порошком — фентанилом. Винченцо, отец, в потёртой кожанке, хватает его за руку: «Ты думал, мы на оливковом масле богатели? Заткнись, а то Марию из колледжа вышибли через неделю». Сестра Луки, Мария, вяжет шарф у телевизора в их квартире на Штайнштрассе, где пахнет
Лина, 24 года, переезжает из Вены в Мюнхен после смерти бабушки, чтобы разобрать её квартиру на улице Штайнгассе. В углу гостиной она находит коробку с письмами 1940-х годов, адресованными некой Эрике Айсмайер. Работая официанткой в кафе «Goldener Hahn», Лина случайно роняет меню на столик мужчины в очках с толстыми линзами — Лукас, историк-архивист, замечает копию письма в её сумке. «Вы знаете,
В Вене патологоанатом Ленц Штайнер, с очками в потёртой металлической оправе, обнаруживает в теле умершего от инфаркта мужчины аномалию — печень, покрытую микроскопическими символами, напоминающими рунические письмена. Он звонит бывшему коллеге, Герхарду: «Посмотри на гистологию… Такое впечатление, будто кто-то *выгравировал* это иглой». Вместо ответа — гудки. На следующее утро в морг приходит
Мартин Беккер, инспектор из берлинского LKA, присел на корточки возле разбитой витрины магазина на Варшауэрштрассе. Дождь смешивал кровь на асфальте в розоватые лужи. В кармане жертвы, Эльзы Ритер, он нашел чек из аптеки на обезболивающие и ключ от почтового ящика. «Опять этот запах, — пробормотал он, нюхая перчатки, — миндаль и ржавчина». Его напарник Йенс, жуя булочку с маком, показал на
Маркус, автомеханик из венского района Леопольдштадт, каждую среду забирал из химчистки чужое пальто с инициалами «М. R.». В кармане он находил обрывки чеков, по которым отслеживал жертв. 23 октября, после смены в сервисе на Хернгассе, он зашёл в бар «Zum Alten Beisl», заказал шницель и шпиль-колу. Официантка Лиза заметила, как он вытирал вилку бумажной салфеткой три раза. Через час он уже вёл
Эрик, студент-архитектор из Граца, подрабатывает в антикварной лавке на Шпоргассе. Каждую среду после лекций он задерживается у витрины букиниста, где впервые столкнулся с Эрикой, роняющей стопку нотных тетрадей. «Прости, я не заметила… Ты тоже брал *Строение витражей* Гропиуса?» — спросила она, поправляя очки с синей оправой. В её сумке торчали чертежи органных труб и конверт из венской
В старом берлинском районе Кройцберг Лиза Мюллер, студентка-историк, находит в подвале прабабкиного кафе потрёпанную тетрадь с рецептами. Между страницами с записями о штруделе и карривурст завалялась выцветшая фотография 1946 года: группа женщин у котла с надписью *«Knödel suppe — nicht vergessen»*. "Чего они не забывали? — Лиза тычет пальцем в снимок, обращаясь к брату-повару Томасу. —
Лев Шубин, патологоанатом из горбольницы №7, на вскрытии подростка из промзоны заметил шрам в форме перевернутой "Ω" под ключицей. Такие же зарубки он вырезал перочинным ножиком на коре сосны в детстве, когда они с Глебом Вороновым прятали в дупле консервную банку с записками. *«Смотри, Лёха, — Глеб тыкал пальцем в учебник биологии, — тут про нервы написано: если разрезать вдоль, боль
Максим нашел тело в реке возле старой пристани, когда искал пропавшего кота соседки. В кармане мокрой куртки покойного — ключи от гостиницы «Рассвет» и чек из аптеки на антидепрессанты. Ирина, его напарница, щурится от солнца: «Врач говорил, у Семена сердце слабое. Но зачем он здесь?» — перебивает скрип чаек. Максим разворачивает смятый чек — дата покупки: вчера, 18:23. «Аптека на вокзале. Там