Ли Минь, учитель из городской школы, прячет раненого повстанца в подсобке за ящиками с мелом и потрепанными учебниками. За окном гудят грузовики с солдатами, а запах гари от подожженных лавок на рынке въедается в одежду. "Ты с ума сошел, — шипит Чэнь Сяо, протирая окровавленный бинт в полуразрушенной аптеке. — Если найдут, нас всех к стенке поставят". Она достает из-под прилавка флакон с йодом, рука дрожит — вчерашний обстрел у моста лишил ее последнего санитарного поезда. Капитан
Дугу Цзинь, подмастерье в кузнице деревни Шуйань, каждое утро начинал с полировки старых мечей, которые приносили крестьяне. Его руки в мозолях от молота пахли углем и маслом, а за потрескавшейся дверью мастерской слышался голос дяди Лоу: "Если клинок не гремит в ножнах — значит, дух металла спит". Однажды в груде ржавого железа Дугу нашел кривой кинжал с гравировкой в виде змеи — после прикосновения его сознание заполнили видения: горящий павильон Усянь, женщина в синем шелке,
Вот так, понимаешь, история — начинается всё вроде типично: Сяосяо уже глаза катит на этого Фана, будто он ей вчерашний суп подал. Ну правда, парень, видимо, надоел как осенний дождь — ни искры, ни тепла. А Цинь Фэн рядом крутится, но она его — ни в какую, хоть тресни. И вот они, дураки, всё-таки решают свадьбу замутить! Ну серьёзно? Будто брак — это аспирин от всех проблем. А потом — бац! — Сяосяо набирается до состояния "а что я вообще теряю?", валит всё на Цинь Фэна пьяными