Яна вытирала масляные руки о старую тряпку, пока Томаш копался в двигателе их бело-голубого «Шкода 706». «Ты же говорил, заменил ремень в Праге», — бросила она, подбирая растрепанные волосы под косынку. Он хмыкнул, доставая из кармана смятый чек от автосервиса на Жижкове: «Здесь написано "диагностика", а не ремонт. Самому пришлось лезть». Автобус заглох посреди дороги между Табором и
Ян, электрик с обгоревшими пальцами от постоянных перекуров, каждую среду чинил проводку в старом доме на Виноградах. В подъезде пахло сыростью и жжёной изолентой, а соседка Маркета, пенсионерка с кошкой в клетчатом платке, каждое утро ворчала: «Опять эти провода гудят, как вшивые комары». В баре «У Златого гроба» его друг Карел, механик с татуировкой «Škoda» на запястье, разливал пиво и
В старом пражском районе Жижков, под шум трамвая №9, студентка Элишка копалась в коробке с бабушкиными вещами. На дне нашла стеклянный кулон в форме медузы, обмотанный газетной вырезкой 1987 года: *"Проклятие Национального театра: актриса пропала во время премьеры 'Сирано'"*. Из кулона выпал ключ с гравировкой "Летна 12/3". "Ты вообще спишь ночами?" —
В Праге Карел, бывший боксер с перебитыми костяшками пальцев, подрабатывает ночным сторожем на автостоянке у рынка. Его девушка Эва, студентка-медик с татуировкой колибри на ключице, стирает в тазике окровавленную форму после подпольных боев. «Хватит на месяц, если не включать отопление», — бросает она пачку купюр на стол, где валяются квитанции за электричество. Карел молча чистит картошку, нож