Радж, 19 лет, спит на полу в однокомнатной квартире в Ченнаи, где вентилятор скрипит, как перегруженный автобус. Каждое утро он протирает лицо мокрым полотенцем, пока мать кричит из кухни: *«Чай остывает, а двигатели сами не починятся!»*. В гараже «Шри Ганеша» он ковыряется в подержанной Tata Nano, слушая истории старика-механика Баллу о проклятом кладе под городским вокзалом. Вечером, разбирая
В Калькутте Бимонто Бос, которого все зовут Биман, каждый день в 5:30 утра проверяет двигатель поезда ER-22 перед маршрутом Ховрах-Бардхаман. Его жена Апарна оставляет на кухонном столе рис и карри в металлическом ланч-боксе, крича через дверь: «Съешь до обеда, а то испортится!» В кабине Биман вешает на панель управления детский рисунок своей дочери Титли — синий локомотив с рожками, как у
Джай Шарма, торговец специями из деревни под Амритсаром, каждое утро раскладывал на прилавке мешочки с куркумой и кардамоном. Его жена Мина, завязывая концы сари, напевала молитвы перед алтарём Лакшми, а сын Раджив гонял на ржавом велосипеде по пыльным улочкам. «Смотри, папа, я как Амитабх в «Шолэе»!» — кричал мальчишка, обгоняя телегу с кокосами. В четверг, когда Джай проверял счета под треск
Знаешь, иногда кажется, будто жизнь — это гигантская шахматная доска, где мы сами двигаем фигуры. Вот только Файзи лет до двадцати пяти свято верил, что он тут гроссмейстер. Никаких «может, судьба подкинет сюрприз», никаких «а вдруг не сложится»! Парень с пеной у рта доказывал, что сам кузнец своего счастья. Даже когда отец, упрашивая заняться семейным бизнесом, отправил его в Европу учиться на