В центре повествования оказывается талантливая и решительная юристка, которая только начинает свою карьеру в престижной юридической фирме. Она быстро завоевывает доверие и уважение своего харизматичного босса, чьи методы работы вызывают у неё смешанные чувства. По мере того как она глубже погружается в мир высоких ставок и судебных интриг, её идеалы начинают сталкиваться с реалиями жестокого
В маленькой деревне под Джамшедпуром, Лакшми, вдова с обветренными руками, замешивает чапати на глиняной плите, когда её сын Адитья приносит свёрток, обёрнутый в газету. «Соседи видели, как Бхаскар из лесного отряда оставил это у колодца», — шепчет он, вытирая пот с висков. В свёртке — листовки с кривыми буквами: «Земля не терпит цепей». На окраине, под кроной баньяна, учитель Сурендра в
В Бомбее 1960-х Викрам, 23-летний наследник фабрики ручного текстиля, спорит с отцом Раджаном из-за ржавых станков в цеху. «Ты сломаешь то, что строила семья поколениями», — бросает Раджан, разбивая чайник об пол. Викрам, пахнущий анилиновыми красками, тайком встречается с британским инженером Майлзом в кафе «Силуэт», где официанты в засаленных фартуках разносят самсу. Лила, его соседка,
В Мумбаи, среди переулков, забитых лавками с запчастями и чайными ларьками, 22-летний Радж чинит старые Maruti 800 в душном гараже отца. Его друг Викас, перемазанный машинным маслом, бросает гаечный ключ на верстак: *«Через год буду в Дубае — там хоть AC в цехах есть, а не как тут, задыхаешься, как рыба на асфальте»*. Радж молча ковыряет отверткой в двигателе разбитой белой Honda Civic 1998 года,
Раджеш, 27 лет, чинит моторы в гараже за вокзалом Чаттрапати Шиваджи. Вечерами он забирает сестру Миру из аптеки, где она развешивает пучки сушеного пажитника. В ящике с инструментами нашел конверт с пеплом вместо письма — такие же приходили отцу до его исчезновения в 2012. «Ты опять лезешь в его старые дневники?» — Мира стучит ложкой по краю кастрюли с далом. На обороте фотографии отца —
Рави, худощавый механик из деревни в Раджастхане, каждое утро чинил мотоциклы под раскалённым навесом. Его сестра Мира, продававшая браслеты из бисера на рынке, исчезла после того, как зашла к колодцу за водой. "Ты видел, куда она пошла?" — спросил Рави у старика-торговца, разгружавшего мешки с куркумой. Тот молча указал на чёрный круг камней в центре деревни, где вода пахла серой, а
Акаш, худощавый парень в заляпанной куртке, каждое утро протирал станки на сигаретной фабрике в переулке возле рынка Дадара. Дома, в трёхкомнатной хрущёвке с отслоившимися обоями, его отец Пракаш выплёвывал мокроту в жестяную банку из-под чая, хрипя: "Курил до твоей свадьбы, буду курить до гроба". По вечерам Акаш раскладывал на кухонном столе брошюры о раке лёгких, тыкая пальцем в
Раджеш, худой парень в потёртой рубашке, торчит у лотка с чаем возле станции Нью-Дели. Толкает стаканчик Мире, которая ворчит: «Двадцать рупий за грязную воду? Лучше бы паапери ка купил». Он хрипло смеётся, вытирая пот со лба тряпкой, и тычет пальцем в груду газет у дороги — там объявление о наборе водителей в Дубай. Мира, перебирая браслеты из дешёвого пластика, бросает: «Уедешь — вернёшься с
В Мумбаи студентка Аша каждую ночь просыпается от шепота в углу комнаты. Она рисует на стенах мелом круги, чтобы духи не подошли ближе, но тень с распущенными волосами всё равно ползёт по потолку. «Ты не видишь? Вот же она, у шкафа», — бормочет Аша соседке Пратибхе, та крестится и уходит, оставляя на столе чашку с остывающим чаем. Через неделю Пратибха находят в лифте с перекошенным лицом — в
Вы слышали эту жуткую историю про Джессику? Девушка, бросившая модельный бизнес ради работы в баре, и на тебе — попала в кошмар. Представь: вечер, шумный зал, а этот Маниш — сынок какого-то важного чиновника — приперся не в час работы, требует выпить. Она, принципиальная, отказала. И что? Взял да пальнул в неё при всех! При трёхстах посетителях, Карл! Вот что меня бесит — три сотни человек видели