Чу Бэйцзе, генерал с шрамом через левую бровь, впервые увидел Бай Пинтин в деревне Циньлунь. Она сидела под старым кленом, пальцы водили по выпуклым отметинам на бамбуковых табличках — слепая прорицательница расшифровывала узоры судьбы. «Твои предсказания точнее моих лучников, — сказал он, щелкая застывшей грязью с лат. — Но если ошибёшься, твоя голова украсит частокол у ворот». Она усмехнулась,
Ли Вэй, парень в потёртой кожаной куртке, каждое утро таскал ящики с рыбой на рынке в порту Циндао. Его соседка, Мэйлин, ворчала, когда он забывал выключить свет в общей кухне: «Ты хоть раз думаешь о счетах?» Однажды в коробке с сельдью он нашёл старую карту, испещрённую иероглифами — её края пахли ладаном, как в храме у бабушкиного дома. В Шэньчжэне, среди неоновых рекламных щитов, Ли Вэй
Чжоу Шии, 24 года, моет полы в кафе "Золотой дракон" на окраине Шанхая. Её комната — шесть квадратных метров с треснувшим окном, через которое доносится гул стройки. Ли Цзинсюань, 28, в костюме от Armani, появляется в кафе в дождь. "Ты согласна на брак по контракту? 50 тысяч юаней в месяц, но придётся носить это", — бросает он, кладя на столик с потёртой клеёнкой парик рыжего