Хёджин, 47 лет, хозяйка полузаброшенного мотеля в портовом районе Пусана, находит тело гостя из 207-го номера — мужчина в дешевом костюме лежит лицом в миске холодного *ттокпокки*, на шее след от проволоки. В его чемодане, зарытом под вонючими полотенцами в подсобке, она обнаруживает пачку денег с логотипом местной церкви «Светлая Гавань». Телефон мертвеца, подписанный как «Минхо», взрывается
Юн Со Ын, семнадцать лет, каждое утро протирала стойку в кафе «Мидзу» возле станции Кёнбоккун. Коричневые пятна от эспрессо, крошки от круассанов, вечно залипающая кассовая система — её мир до того дня, как она стукнулась виском о железную полку в подсобке. После этого началось: люди обрели цветные ореолы. Рыжий бармен Хан Джихун вдруг засветился грязно-оранжевым, клиентка в синем платье —
Чон Хи втирает пятно от кофе на стойке кафе *Red Mug*, когда замечает Мин Джуна — клиента, который три дня подряд заказывает американо без сахара. Его пальцы барабанят по стеклянной витрине с пирогами, пока он спрашивает: «Почему у вас всегда пахнет горелым маслом?» На следующий день он приходит с Со Ын, своей женой и старшей сестрой Чон Хи. Со Ын, поправляя шелковый шарф, бросает сестре:
Лиза, рыжая девушка в засаленном фартуке, каждое утро пробиралась через переулок с лотками кимчи, чтобы открыть дверь ресторана с вывеской "Лунный кот". Хейди, повар с шрамом на ладони от волчьих когтей, уже колдовала над котлом, куда бросала перец чили и крысиные хвосты. "Снова опоздала на десять минут, — бросила она, не оборачиваясь. — Сегодня меню: суп из грёз для старика с
Чан Хи, ветеринар с облупившейся вывеской клиники на окраине Сеула, нашел мешочек в мусорном баке возле закусочной *Кымсудян*. Внутри — 47 потускневших золотых монет с иероглифами династии Чосон. Он позвонил Мин Су, барменше с татуировкой карпа на запястье: "Приезжай, тут дело крупнее, чем твои долги по аренде". Она примчалась на скутере, в джинсах с пятном от соевого соуса.
Знаешь, есть такие истории, от которых комок в горле стоит? Вот смотришь на этих ребят — ну совсем крохи, а уже жизнь их так втоптала в грязь, что страшно представить. Но они держатся друг за друга, как те самые росточки сквозь асфальт: хрупкие с виду, а ломаются через "не хочу". Не родня по крови, но какая-то жгучая, надрывная близость — будто занозы под кожей, которые болят, но и