Шарль Азнавур, чье имя стало синонимом музыкальной легенды, начал свой путь среди скромных улиц Парижа, где его сердце было отдано музыке. Несмотря на начальные трудности и сомнения окружающих, его страсть к искусству и несгибаемая сила воли прокладывали дорогу к успеху. Сочетая глубокий лиризм с уникальным голосом, Азнавур покорил мировую сцену, став иконой не только французской, но и мировой
Ара, 23-летний реставратор из Еревана, копается в подвале старой библиотеки имени Анания Ширакаци. Он ищет фрагменты рукописи XIV века, которую его дед прятал от советских чиновников. В углу, за ящиком с потрескавшимися красками, находит медную шкатулку с выцарапанной фразой: *«Ով կարդա, կկորցնի»* («Кто прочтет — потеряет»). Рядом валяется поломанная курительная трубка с запахом табака, который
Джек Томас, плотник из Невады, прилетает в Ереван с потёртым чемоданом и фотографией деда в военной форме. На рынке «Вернисаж» он тыкает пальцем в надпись на армянском — «Վերնիսաժ» — и спрашивает у продавца ковров: «Это… Гегард?». Тот смеётся: «Гегард в горах, а ты купи хоть что-нибудь, американец». В автобусе до Аванского района Джек замечает девушку в чёрной кофте, читающую Сарьяна. Она
В Лионе 24-летний Гаро находит в квартире умершего деда Миграна запечатанный конверт с армянскими письменами. Внутри – ключ от дома в Ереване и фото 1915 года: толпа беженцев у полуразрушенной церкви. «Ты последний, кто помнит», – пишет дед дрожащими буквами. Гаро, не говорящий по-армянски, уговаривает соседку-студентку Софи перевести записи. За кофе с *гатой* она шепчет: «Здесь про детей… их
В дождливом Ереване Араик, механик с обветренными руками, копался в гараже отца, разбирая ящик со старыми инструментами. Под ржавым ключом на 10 он нашел конверт с выцветшими фото: дед в военной форме стоял у каменной арки с треснувшим гербом. «Ուրիշ ոչ ոք չպետք է իմանա» — шептал он, перечитывая записку на армянском. Через три дня Араик уже толкал свой «Урал» через границу Турции, пряча карту с