Доктор Сандерс, седой мужчина в очках с толстыми линзами, принимает пациентов в своей квартире на третьем этаже дома с рыжей черепицей в Тарту. Кабинет завален книгами по неврологии, на столе — термос с чаем из зверобоя и тарелка с крошащимся марципаном. Лийс, 14 лет, в мятом школьном свитере, жалуется на голоса, которые «шепчутся в батареях, когда выключают свет». Сандерс настраивает лампу с
Лийс, копаясь в сундуке с вещами покойной матери, нашла конверт с выцветшими фотографиями военного штаба в Палдиски и письмом на эстонском: *«Они знают про склад на Уус, 17. Уничтожь всё до весны»*. На следующее утро она притащила Маарью, бывшую соседку, в кафе на Ратаскаеву, тыча пальцем в подпись — неразборчивые буквы «Х.К.». «Ханна Куусик?» — Маарья выпила кофе с корицей залпом, словно
Мартин, 16 лет, рылся в сарае деда под Таллинном, разбил глиняный горшок с ржавым ключом и пачкой писем 1963 года. В письмах на смеси эстонского и русского мелькало имя «Йоханнес Кеннеди» — местный инженер, исчезнувший после поездки в Нарву. Сестра Лийз, закручивая волосы в пучок, бросила: «Опять дедов хлам копаешь? Мама сказала, пельмени размораживать». Мартин, игнорируя, позвонил Юри, своему