Студентка Вера, уставшая от боли неразделённой любви, решается на неожиданный шаг — фиктивный брак с успешным бизнесменом Александром Громовым. Его зрелый возраст и её юность разделяют двадцать лет, но цели у них схожи. Для Веры это шанс отдохнуть от прошлого и изменить жизнь, а для Александра — возможность избавиться от давления властной матери. Она угрожает лишить его доли в семейном бизнесе,
Лида, 17 лет, выскальзывает из квартиры в хрущёвке на окраине Перми, прижимая к груди пластиковый пакет с паспортом и потрёпанным блокнотом. На автовокзале она пятый час прячется в туалете за киоском с чебуреками, пока грузчик Семён, в засаленной куртке с шелестящими карманами, не замечает её дрожащие пальцы на поручне автобуса Москва-Сочи. «Поедем. Или нет?» — бормочет он, вытирая ладонь о
Сергей, 34 года, бывший гимнаст, тренирует Анну, 19 лет, в полуразрушенном спортзале на окраине Перми. Зеркала в трещинах, линолеум отслаивается у шведской стенки. Он ставит ей спину, поправляя ладонью под лопаткой: «Скрючилась, как бабка на лавке!» Анна, в потертых лосинах и майке с выцветшим «Adidas», бросает: «У тебя музыка древнее мамонтов!» На перерывах жуют «Рот Фронт» из общего пакета,
Сергей Лукин, электрик из Бреста, получает письмо с московским штемпелем. В конверте — фотография разбитой «Волги» возле придорожного кафе «Рассвет» и записка: *«Ты же помнишь, сколько лет прошло? Жду у гаража №12, завтра в семь»*. Он прячет письмо под старыми квитанциями за свет, но жена Марина замечает дрожь в его руках. «Опять эти кошмары?» — спрашивает она, вытирая ладонь о фартук с пятном от
Лера, шестнадцать лет, живет в хрущевке на проспекте Науки. Каждое утро она заворачивает бутерброды в фольгу для младшего брата, пока тот ковыряет кашу ложкой. После школы — смена в *«Кофе Хауз»* у метро, где менеджер Ольга Сергеевна постоянно поправляет ее бандану: «У нас дресс-код, а не рэп-концерт». Однажды в кафе вваливается Кирилл, парень с растрепанными волосами и запахом краски от куртки.
Анна приехала в Тверь после пяти лет отсутствия — отец умер, оставив полуразвалившийся дом на окраине. В прихожей еще висел его потрепанный плащ, пахло махоркой и старыми газетами. Сестра Катя, встретившая ее на пороге с сигаретой в руке, бросила: «Ты только за деньгами, да? Он же звал — ты даже не приехала». В кухне на столе лежала открытая пачка «Беломора», рядом — недопитая рюмка. В ящике
Ольга, кассирша из «Семерочки» на окраине Екатеринбурга, трижды за день перепутала цены на творог. Менеджер Андрей, в мятом галстуке с пятном от кофе, тычет пальцем в её живот: «Может, уже декрет оформлять?» Она молчит, поправляет потёртый фартук, замечает, как покупательница в пуховке шепчет подруге: «Видишь, как жизнь ломает…» После смены Ольга идёт в ржавый гараж — там её ждёт Саша, сварщик,
Анна, бухгалтер из Мытищ, заваривает чай в треснувшей кружке с надписью «С любовью из Сочи». Максим, ее муж, листает отчеты на заляпанном кофе ноутбуке. «Ты в курсе, что Светка из садика опять про деньги звонила? — бросает она, вытирая ладонью крошки со стола. — С меня хватит: твой кредит, моя мать в больнице…» Он отмахивается: «Решим после дедлайна». Через три дня она узнает о сокращении, но
Стас, автомеханик из Минска, получает звонок от брата Артема, который работает терапевтом в захолустной поликлинике под Гродно: «Отец скончался. Дом в Лиде наш, но крыша течёт». Стас, вытирая руки об ветошь, закуривает у гаража, заваленного запчастями от «Жигулей». Он вспоминает, как отец выгнал его в шестнадцать за разбитую фару на «Волге» — той самой, что теперь ржавеет во дворе. Артём находит
Анна, пекарша из пригорода Минска, разворачивает бумажку из треснувшего имбирного печенья. Надпись: *«Ищи женщину в синем пальто на Коммунистической, 14»*. За окном грохочет грузовик с мукой, а Денис, ее сосед, чинит во дворе раздолбанную «Ладу». «Опять двигатель клинит?» — кричит Анна, вытирая руки о фартук с пятном от варенья. Он пожимает плечами: «Датчик коленвала сдох. Закажи новую запчасть,
Федор приезжает в родную деревню после десяти лет работы в Минске. На вокзале его встречает младший брат Василий в заношенной куртке и резиновых сапогах. «Дом-то почти развалился, — бормочет Василий, закидывая чемодан в телегу. — Печь треснула, крыша течет. Продать бы да квартиру купить». Федор молча смотрит на покосившийся забор, вспоминает, как отец красил его в последнее лето. Во дворе пахнет
Представь девчонку из глубинки — Вику. Днём она впахивает на заводе, где гитары штампуют, а ночами душа рвётся наружу: в замызганном ресторане поёт свои песни под треск караоке. Не принцесса, а настоящий самородок — голос такой, что мурашки по коже. Но кто в провинции это ценит? Соседи шепчутся: «Грезит о славе, землю копать надо!» А потом бац! — увольнение. Не плакать же в подушку? Вика швыряет
Вот, знаешь, жизнь у Риты вроде бы как налажена — муж Толик, дочь, работа стабильная. Даже хобби есть — кукол мастерит, таких жутко красивых, живых почти. Но вот беда: Толику её увлечение как кость в горле. Ему подавай, чтобы вселенская ось вращалась исключительно вокруг его персоны. "Ты бы лучше борщ сварила, чем эти тряпки шила!" — вечно ворчал. А сам? О, тут полная свобода — и