Надежда Азоркина

Алла всегда была в центре внимания. Её вздорный характер и капризы прощали все – ведь миллионы покойного отца легко компенсировали любые недостатки. Она жила, не задумываясь о коварстве тех, кто был рядом. Всё изменилось в одночасье. Аллин катер разбился о скалы, её спас случайный прохожий – деревенский фельдшер. Потрясённая, но живая, она наконец возвращается домой. Но там её ждёт шок – сезон
Лиза, 23 года, библиотекарь из спального района Петербурга, нашла между страниц «Идиота» потрёпанный дневник с обложкой, пахнущей сыростью подвала. На первой странице — фиолетовые чернила: *«12 марта 1978. Папа снова говорил, что мама умерла от гриппа, но я видела письма из Ленинграда...»* Подпись — Вера Широкова. Вечером Лиза спросила бабушку Нину за чаем с лимонным тортом: «Кто это?» Старуха
Кирилл, преподаватель геометрии из питерской Вышки, копался в архивах университетской библиотеки, когда наткнулся на потёртый конверт с пометкой «Лахта, 1978». Внутри — схема дренажного тоннеля и обрывок письма на немецком: *«Координаты сходятся под Невой…»*. Вечером, попивая кофе из автомата с залипающей кнопкой, он позвонил Саше, своему студенту-архитектору. Тот усмехнулся: «Ты опять про
Саша, 27 лет, в офисных туфлях и помятом пиджаке, каждое утро пробирается через дворы Марьиной Рощи к метро, зажав в руке стаканчик с пережаренным кофе. Его отец Виктор, 56, в засаленной куртке с запахом паяльника, ковыряется в двигателе старого «Москвича» возле пятиэтажки на окраине Люблино. Вечером Саша возвращается в квартиру с треснувшей плиткой в ванной, находит на столе банку соленых
Анна, в рваном свитере поверх халата, разбирала банки с огурцами в подвале хрущёвки, когда услышала стук в дверь. «Соседи снизу опять затопили?» — спросила она, вытирая руки о подол, но за порогом стоял Дмитрий, её младший брат, с синяком под глазом и коробкой пайкового чая. «От Сергея с завода передал, — бросил он, протискиваясь в узкий коридор, — говорит, в аптеке на Ленина опять пусто.
Саша притушил окурок о дверцу «Фольксвагена», слушая треск рации. «Через два километра пост, — бубнил Денис, — грузи отсель на склад в Газиантепе». В кабине пахло бензином и старой кожей. На парковке у погранперехода Лера, в розовой кофте с выцветшим грифом, торговалась с таможенником: «Игорь, пятьсот баксов — это смешно. Там детали, не героин». Она сунула ему пачку долларов, обёрнутых газетной
Сергей Михалыч, бывший слесарь с завода «Уралмаш», ютится в гараже кооператива «Рассвет» на окраине Перми. Там же чинит жигули и мотоциклы соседей — в углу ржавая буржуйка, на столе пачка «Беломора» и потрепанный календарь с оленями. Дочь Аня, студентка-юрист из Москвы, приезжает на такси и тыкает пальцем в лужи масла: «Пап, ты тут как бомж! Переезжай ко мне». Витя, младший, в джинсах с
Анна, медсестра из Иваново, втиснула чемодан с подарками и термосом чая на верхнюю полку плацкарта. Рядом Максим, владелец стройфирмы, тыкал в ноутбук, хрипло споря по телефону: «Сергей, если к утру не подпишем – контракт уплывёт». Поезд Москва–Хабаровск гудел, проводница Люда раздавала постельное белье с пятнами от порошка. Анна достала спицы и клубок синей пряжи – начала дёргать нитку, чтобы не