Розалинд Мюнстер

В замке Росенборг дрожат факелы, освещая трещины на каменных стенах. Кристиан, в плаще с подбитым горностаем, давит кулаком на стол, рассыпая карты: "Налоги с крестьян — как воду из пустыни. А вы еще советуете строить флот?" Советник Хенрик, пряча дрожь в пальцах, бормочет о шведских пушках у границ. За окном — стук топоров: рабочие расширяют гавань Нюхавн, смешивая песок с потом. Ночью король бродит по конюшням, слушая, как конь Гелиотроп жует овес. "Ты хоть не врешь,
Йонас, 17 лет, подрабатывает в пекарне на окраине Копенгагена, каждое утро раскладывая ржаные булки в корзины с треснувшим плетением. Лива, в чёрной ветровке с капюшоном, покупает кофе и внезапно спрашивает: «Ты новенький?». Он поправляет фартук, заляпанный мукой, — позже она обвинит его в краже кошелька, забытого на столике у окна с видом на промозглый канал. В метро, пока поезд скрипит на повороте, Лива роется в рюкзаке, достаёт потёртый блокнот с рисунками маяков: «Переезжала три раза за
Эльза, рыночная продавщица с улицы Нюхавн в Копенгагене, каждое утро разгружала ящики с сельдью, пахнущей солью и водорослями. Её брат Йенс исчезал по ночам, оставляя в раковине следы типографской краски — печатал листовки для подпольной группы. В ноябре 1943-го к её лотку подошёл Карл, немецкий ефрейтор с перебинтованной рукой: *«Пропуск нужен для зоны порта? Могу выписать… если фамилию правильно напишете»*. Он протянул бумажку, где *«Йоргенсен»* превратилось в *«Йоргенсон»* — клей на печати
Слушайте, это звучит как что-то эпичное! Новая версия саги о Нибелунгах, и главным героем тут выступает Хаген фон Тронье. Вы только представьте — викинг. Настоящий викинг, со всей этой брутальной энергетикой, мужеством и холодной решимостью. И этот парень берет, да и объединяется… с древними богами! Что? Да это же мощь на максималках! Сложно даже представить, как они вообще договорились. Что он им такого сказал? Может, его дух был настолько несгибаемым, что даже боги не смогли остаться в