Бхисма Мулиа

Рама зажег фонарик, свет дрожал на стенах хижины с треснувшими ставнями. Запах сырой древесины смешивался с ароматом гвоздики из сумки Сурти — она достала специи, чтобы заварить чай. "Здесь раньше кто-то жил, — пробормотал Ади, проводя пальцем по слою пыли на столе. — В печке уголь еще теплый". Лина, поправляя рюкзак с аптечкой, засмеялась: "Может, медведь грилил шашлык?" Шутка оборвалась, когда с чердака упала кукла с выколотыми глазами, обмотанная проволокой. Будди,
Рая, девушка с выгоревшими на солнце волосами, протирала столики в кафе на окраине Джакарты, когда получила смс от бабушки: *"Batu itu bicara, tapi aku tak mengerti bahasanya. Pulanglah."* Камень говорит, но я не понимаю его языка. Вернись. В автобусе, пахнущем бензином и сушёной рыбой, она сжимала в руке потёртый медальон с резьбой в виде горы — единственное, что осталось от отца, пропавшего в джунглях Суматры десять лет назад. В деревне, среди рисовых чеков, её встретил Ади, парень
Луна, дочь рыбака из деревни под Сурабаей, каждый день чистит селедку на рынке, пока не находит в старом сундуке матери пожелтевшую открытку из Каира. "Саид пропал, но его долг — твоя судьба", — пишет незнакомый почерк. Мать, заворачивая темпе в банановые листья, хрипит: "Египет — не для нас. Твой отец сгорел в песках, как мангровое полено". Луна продает сережки, подаренные покойной бабушкой, и садится на грузовое судно с мешками кофе — капитан согласился взять её за три дня
Алин, абсолютно отчаявшись из-за нехватки денег, буквально упрашивает двух знакомых взять её с собой на дело. План? Ну, ограбить дом каких-то богатеньких, пока те, вроде как, уехали. Дом стоит где-то в лесу, вокруг тишина и спокойствие. Звучит дико, конечно, но чем черт не шутит. Когда действительно такая нужда, начинаешь верить, что вот именно этот риск сработает. Ночью они пробираются внутрь. Сердце, наверное, колотится у каждого. Но подвал... вот тут вместо наживы их ждёт что-то вроде