Питер Эггерс

Эмиль, 23 года, в мятом свитере, каждое утро ехал на велосипеде из Сёдермальма в лабораторию KTH, где проверял показания квантового детектора. В пятницу, пока Лина, его напарница в синих джинсах с выгоревшими коленями, заваривала растворимый кофе, экран замигал: «Частота 112,3 ГГц. Аномалия в радиусе 500 м». «Смотри, — тыкнула она пальцем в график, — сигнал идет от тоннеля метро Т-centralen. Там
Лина откопала потрёпанную карту в железной коробке под кроватью деда-штурмана, пока разбирала его старые дневники. В углу чернилами было выведено: «Остров Кальвсхольм, 1721». Эмиль, щурясь на пятна от морской воды, прошептал: «Это же координаты старого маяка. Там рыбаки про разбитый корабль с пушками болтают». Они втроём — Лина, Эмиль и Оскар с его собакой Бруно — пролезли через ржавую решётку в
Знаешь, есть у меня один любимый экранный герой — этот тип вроде бы классический "супершпион", но с человеческой изюминкой. Ну, тот самый агент, который обычно спасает мир между чашечкой кофе и совещанием в Пентагоне. Но всё меняется, когда у него самого выбивают почву из-под ног. Представь: его крестница, с которой он, наверное, в парке мороженое ел пару недель назад, теперь в лапах
Вот, представляешь: 1790-й, Стокгольм. Война со шведами — ад кромешный, а наш парень Йохан Доод, корабельный лекарь, едва ноги унес оттуда. Думал, отдышится пару недель — и снова в мясорубку. Ан нет! Жизнь-то любит подкидывать сюрпризы. Только собрал вещмешок — бац! В городе скоропостижно помирает полицейский комиссар. Все шепчут: «сердечко не выдержало». Но Йохан, он же не из тех, кто поверит на