Йигит Киразджи

В стамбульском особняке с треснувшими изразцами на кухне Зейнеп, 24 года, протирала серебряные ложки с монограммой "К.Ш.". Хозяйка, Фериде, в голубом халате с запахом табака, бросила ей ключи: *"Мой сын вернется из Лондона завтра. Ты будешь готовить кюнефе — без лишней корицы, как в прошлый раз"*. По вечерам Зейнеп прятала конверты с деньгами под половицу, где уже лежала фотография ее младшего брата в больничной палате. В прачечной, перебирая кружевные простыни, она находила
В гараже за автострадой Эмир ковырялся в моторе «Хонды», пахло маслом и металлом. Его сестра Дениз, в малиновом шарфе, притащила сумку с лепешками и бросила: «Папа опять кричал, что ты бездельник». На рынке Кадыкёй Лейла, с татуировкой журавля на запястье, торговала керамикой. Её клиентка, пожилая женщина в платке, спросила: «Этот кувшин переживёт землетрясение?» — «Только если не упадёт с пятого этажа», — усмехнулась Лейла. Вечерами они собирались в чайхане у моста: Эмир играл на сазе, Дениз
Эда, в потёртых джинсах и с отслоившимся лаком на ногтях, протирала столики в кафе на окраине Стамбула, когда услышала грохот стройки за углом. Её отец, Али, чинил треснувший каблук у входа, ворча на шум: «Опять эти богачи сносят историю ради стеклянных коробок». На крыше полуразрушенного здания, где её семья хранила старые ковры и банки с оливками, Эда обнаружила Серкана в белой рубашке, заляпанной краской. Он измерял периметр рулеткой, не замечая, как наступил на её альбом с эскизами платьев.
Эмин, худощавый инженер с хронической бессонницей, нашел в старом чемодане отца потрепанный блокнот с координатами и схемой подземных тоннелей под Стамбулом. За чашкой терпкого кофе в кафе возле Гранд-базара он показал записи Зейнеп, своей соседке-студентке, которая подрабатывала расшифровкой архивов: *«Здесь отметки про какие-то контейнеры… Отец писал, что в 90-х их команду засылали чинить коммуникации — и что-то пошло не так»*. На следующий день они спустились в заброшенную цистерну за
Эмир, 19 лет, чинит старые системные блоки в подвальном интернет-кафе в районе Кадыкёй. За углом — рыбный рынок, запах жареных мидий смешивается с гудением вентиляторов. Однажды к нему подсаживается Айше в потёртой кожаной куртке, просит настроить «танк в *World of Tanks* под левую руку»: «Сломала мышь, пока пыталась обойти турецкий патч-фаервол». В кармане у неё завалялась распечатка турнирной сетки — полуфинал в Анкаре через три недели. Онис, владелец кафе, грозит выставить Эмира за долги,
Эмир, парень в потёртой кожаной куртке, каждое утро проверял сообщения на телефоне с треснувшим экраном. Его младший брат, Дениз, исчез после ночной смены в порту Хайдарпаша. В кармане Эмир носил смятую записку с адресом кафе «Сахиль» в Каракёй, где Дениз оставил кофе недопитым. Айше, соседка с пятого этажа, втихаря подкинула ему старую карту района с пометками: «Спроси про грузовики с синими колёсами у мечети Ортакёй. Там видели его в последний раз». В подвале заброшенного склада за рынком
Айше втирает пятно от кофе на подносе, глядя, как Эмир в очередной раз заказывает турецкий чай у стойки. Его пальцы стучат по мобильнику — видимо, снова спорит с отцом о семейном бизнесе. *"Без сахара, как всегда?"* — бросает она, когда он садится у окна с видом на паромную переправу. Он морщит лоб, поправляя очки: *"Ты же знаешь — сладкое только в отчетах для клиентов"*. По четвергам он приносит ей пакетик засахаренного миндаля из лавки у мечети Рустем-паша — она молча