Наталья Николаева

Кирилл, в рваной куртке с нашивкой «Екатеринбург-Свердловск», копался в ящиках на заброшенном заводе. Настя, украинка с выгоревшим тату на запястье, разложила на ржавом столе карту: «Тут, возле Припяти, старые тоннели. Может, ваш «артефакт» там?» Артём, белорусский механик, чинил мотоцикл у гаража, бросая через плечо: «Сначала еда. У тебя патроны с макаронами в одной кастрюле валяются». Вечером, у костра из старых покрышек, они спорили о маршруте. Кирилл тыкал в планшет с треснутым экраном:
Представь: ты молода, симпатишна, вокруг вьются два самых прикольных парня из потока. Все подружки сквозь зубы шепчутся, мужики головы поворачивают — ну как тут не возомнить, что ты пуп вселенной? Кажется, весь этот трешовый мир только и ждет, чтобы осыпать тебя конфетти из розовых пони. А потом приходит момент, когда гламурные фантики начинают облетать. И сто́ишь, понимаешь: за красивыми жестами иногда прячется пустота, а тихоня из соседней аудитории годами носит твой забытый зонтик. Сила —
Вот, попробую пересказать, как смогу. Знаешь, это такая история про девчонку из детдома — Асю, кажется. Представляешь, Обнинск, конец 80-х, всё такое серое, а она прёт в Москву, в институт какой-то престижный поступает. И ведь влетает туда! Говорят, даже на красный диплом тянет. Ну круто же? А вокруг нее эти ребята... Там один — Максуд, типа друг детства наследника шейха какого-то из арабской страны. Вообще, смешно: СССР, перестройка, а они в Москве в "Дружбе народов" учатся.