Мари Кармен Санчес

Карла, полицейская из Лас-Пальмаса, находит в переулке у Mercado de Vegueta тело туристки с немецким паспортом. На запястье жертвы — татуировка в виде медузы, а в кармане джинсов — смятый чек из бара *El Guanche*. Рядом валяется пустая бутылка от местного рома *Arehucas*. «Опять эти проклятые камеры не работают», — бормочет её напарник Хоакин, пиная сломанную камеру наблюдения. Карла замечает,
Лусия, студентка-архитектор, нашла запертую кладовку в своей съемной квартире на улице Толедо в Мадриде. Ключ, обмотанный синей изолентой, валялся под ковриком с выцветшим узором альгамбры. Внутри — пожелтевшие письма 1937 года, фотография девушки в платье с кружевным воротником и ржавый медальон с гравировкой *«Para Isabel, siempre»*. Сосед снизу, Мануэль, куривший на балконе сигары «Фаритос»,
Представь: Мадрид, 1934-й. Сира — этакая огненная испанка с иголками и нитками вместо крови. Она и её мать шьют роскошные платья для богатых дам в ателье доньи Мануэлы. Вроде бы жизнь — как отстроченный шов, ровно да гладко. Но сердце-то ведь не ткань, его по лекалам не выкроишь. Встречает Рамиро — темноволосый, загадочный, с взглядом, от которого спички сами зажигаются. И всё, пиши пропало!