Анаэль Снок

В женском монастыре Санта-Клара в Барселоне семнадцатилетняя Сорайя, новичок в грубом шерстяном платье, протирает статую Девы Марии тряпкой, пропитанной льняным маслом. Аббатиса Кармен, с тростью из оливкового дерева, хлопает ею по каменному полу: «Утренняя молитва началась без тебя. Пятна на душе хуже, чем на плитке». Сорайя роняет четки — деревянные бусины рассыпаются между трещин в мозаике. За
Люк Венсан, детектив из марсельского участка на Rue de la République, разминает затекшую шею, разглядывая фото трупа в порту. На левой лопатке жертвы — татуировка змеи, обвивающей якорь. «Опять пепел на воротнике, — Элоиза, его напарница, проводит пальцем по его рубашке. — Gitanes тебя добьют раньше, чем эти контрабандисты». В кармане убитого — ключ от склада в районе рыбного рынка, пахнущего
Артюр Рембо, 17-летний парень из Лиона, развозит пиццы на потрёпанном скутере и рисует граффити в промзонах. Однажды в дождь он замечает в почтовом ящике конверт с парижским штемпелем — письмо от Жюльена Моро, антиквара, утверждающего, что знал его пропавшего отца, Жерара. «Твой старик оставил кое-что в мастерской под мостом Сен-Мишель», — пишет Жюльен. Артюр, не сказав матери Мари о планах,
Лина, сотрудница колл-центра с облупившимся лаком на ногтях, обнаруживает в комнате сына-подростка Лукаса свёрток с кокаином, засунутый в коробку от кукурузных хлопьев. "Где ты это взял?" — хрипит она, сжимая упаковку так, что хлопья сыплются на ковёр. "Это не моё, честно!" — Лукас отводит взгляд, царапая рукой прыщ на подбородке. Позже, в промозглом переулке Брюсселя, Лина
Люк, продавец в брюссельском книжном «L’Oiseau Noir», каждый вечер пересчитывал монеты из кассы, пока не заметил Эмили — девушку, которая пятый день подряд листала альбом с гравюрами Гойи, не покупая его. Ее пальцы были испачканы углем, а на левой щеке — мазок синей краски. «Тебе проще украсть его или все-таки решишься заплатить?» — спросил он, указывая на ценник. Она рассмеялась: «Жду, когда ты
Винсент, София, Нуно, Мари и Феликс — пятерка из Бельвиля, парижского района с облупившейся штукатуркой на домах и запахом жареных каштанов на углу. Каждый вечер они собираются на крыше дома №17, где Винсент рисует граффити с драконом, а София чинит старый скейт, ворча: «Снова подшипники заклинило. Нуно, ты где шарики стащил?». Рынок на улице Менильмонтан — их территория: отвлекают продавцов,