Зольтан Безереди

В Будапеште, на улице Ваци, 38-летний Ласло Левкович чинит старый радиоприемник «Орион» в своей мастерской, заваленной советскими деталями. Его сестра, Зофия, работает официанткой в кафе «Желтый Слон», где по утрам подают *kürtőskalács* с корицей. Между ними — долги о отце, Иштване, который исчез в 1998-м, оставив только записную книжку с цифрами на иврите. «Ты думаешь, это счет?» — Зофия тычет в
В старом будапештском районе, за закопченными окнами общежития, Каталин Шипош, санитарка с облупленным лаком на ногтях, каждое утро пересчитывала скудные монеты в кошельке. «Опять цены на колбасу подняли, — бурчала она соседке по кухне, Илдико, — вчера за рубку дали триста двадцать форинтов, а сегодня уже четыреста». Илдико, учительница младших классов, прятала под платком пачку дефицитных
Арон, бывший полицейский с подрагивающими руками от частого курения, копается в старых коробках на чердаке родительского дома в районе Терезварош. Находит потёртый конверт с письмами 1944 года, подписанными «Л. Ф.», и ключом от неизвестного сейфа. В кафе на площади Ференца Листа, заляпанном кофейными пятнами на столешницах, он показывает находку Эржебет — журналистке в мятом плаще, которая
Знаешь, иногда кажется, что 1918-й всех достал — и война, и эта вечная муть в захолустных гарнизонах. Вот представь: глухомань где-то в венгерской провинции, а тут как гром среди ясного неба — новый замкомандира, обер-лейтенант фон Ногай. Австриец, конечно, с манией величия: воображает, что из нашего сброда — чехов, словаков, поляков, венгров — слепит элитный полк. Да ладно, мы же тут больше