Хэриш Кальян

Арджун, бывший игрок в крикет из Чандигарха, каждое утро тренировался на пустыре за рынком, забивая мячи в ржавые бочки. Его жена Видья, убирая в доме с ситцевыми занавесками, прятала счета за электричество, чтобы он не переживал: «Опять отключили?» — бросала она, разбивая яйцо на сковороду. Сын Адитья, шести лет, таскал отцовскую биту выше себя ростом, пока Арджун чинил старый велосипед. В офисе, где он работал курьером, компьютер с потрескавшимся экраном показывал новости о молодых игроках.
Деревня Раджпура, штат Раджастхан. Братья Друв и Сурья Шарма спорят у высохшего колодца: *"Тысячи лет наши предки делили воду без линий на карте!"* — кричит Сурья, размахивая потёртой тетрадью с записями деда. Друв, в пыльной рубахе, тычет пальцем в треснувшую землю: *"Сейчас граница — там, где кончается тень нашего дома"*. Их мать, Гита, разливает чай в глиняные кулхады, шепча молитвы перед ржавым алтарём Катрикеи. По ночам соседи крадут коз из загона, обвиняя Шарма в порче