Джерси (2019)

Арджун, бывший игрок в крикет из Чандигарха, каждое утро тренировался на пустыре за рынком, забивая мячи в ржавые бочки. Его жена Видья, убирая в доме с ситцевыми занавесками, прятала счета за электричество, чтобы он не переживал: «Опять отключили?» — бросала она, разбивая яйцо на сковороду. Сын Адитья, шести лет, таскал отцовскую биту выше себя ростом, пока Арджун чинил старый велосипед. В офисе, где он работал курьером, компьютер с потрескавшимся экраном показывал новости о молодых игроках. «Слушай, санчо, ты же в 90-х звездой был?» — коллеги тыкали в его плечо, но он отмалчивался, разбирая посылки.

Когда тренер Пракаш, сосед по общежитию, где Арджун жил в юности, предложил вернуться в спорт, тот отказался: «Мне 36, и сыну скоро форму в школу покупать». Но после ссоры с Адитьей — «Пап, а почему ты не играешь как раньше?» — начал тайком бегать на стадион «Сильвер Лиф», где дворники гоняли голубей с трибун. Отец Видьи, Раджеш, узнав о тренировках, хлопнул дверью: «Крикет тебя не накормит!» В день матча-возвращения пошел дождь, зрители прятались под полиэтиленом, а Арджун, стирая грязь с бровей, искал в толпе сына. Видья, стоя у телефона-автомата, держала справку из колледжа — фальшивый сертификат, чтобы он прошел отбор. «Ты точно уверена?» — спросил Пракаш. Она кивнула, сжимая в кармане чек на последние пять тысяч.