Правин

Арьян Шарма, 19 лет, каждое утро пробирается через шумный базар Чандни-Чоук в Дели, чтобы успеть на лекции в колледж. Его мать, Мина, продаёт пакоры в ларьке у мечети Джама-Масджид — деньги едва хватает на оплату общежития. Однажды вечером Арьян находит в старом учебнике по физике конверт с координатами и обрывком карты, подписанной «Р.В.». Соседка по этажу, Прия Малик, студентка-архитектор, замечает его растерянность: «Ты похож на того парня, который нашёл скорпиона в своём чае». Они решают
Арджун, бывший игрок в крикет из Чандигарха, каждое утро тренировался на пустыре за рынком, забивая мячи в ржавые бочки. Его жена Видья, убирая в доме с ситцевыми занавесками, прятала счета за электричество, чтобы он не переживал: «Опять отключили?» — бросала она, разбивая яйцо на сковороду. Сын Адитья, шести лет, таскал отцовскую биту выше себя ростом, пока Арджун чинил старый велосипед. В офисе, где он работал курьером, компьютер с потрескавшимся экраном показывал новости о молодых игроках.
Раджу, вернувшись из Хайдарабада в родную деревню под Виджаявадой, сразу полез в старый сундук за документами на землю. Гаду, его младший брат, стоял на кухне, разминая тесто для чапати, и бросил через плечо: «Столица глаза застит? Папа оставил *мне* участок у реки — спроси у матери». На веранде, где Сароджини-амма чистила имбирный корень, пахло кардамоном и пылью после утреннего ливня. Соседка Лалита, проходя мимо с кувшином воды, крикнула: «Опять ссоритесь? Лучше бы помогли крышу чинить — в
Кабир Сурі, 28-летний программист из шумного района Бандра в Мумбаи, снимает квартиру на третьем этаже с видом на забитую рикшами улицу. Его жизнь усложняется, когда соседка Прити Шарма, учительница младших классов, вынуждена переехать к нему после затопления ее квартиры. «Ты же не хочешь, чтобы я ночевала в школе?» — бросает она, ставя на плиту кастрюлю с чаем, пока Кабир неуклюже передвигает свои гитары, освобождая место для ее коробок с книгами и старыми фотоальбомами. Соседка миссис
Индира, в потёртой кожаной куртке, каждое утро заводит рикшу ключом с потёртой резиновой брелок-иконкой Ганеши. Гараж в переулке Кала-Года пахнет жжёным маслом и бензином — механик Мурали ворчит: «Опять тормоза скрипят? Мужчин на работу вози, а не баб с рынка». Пассажир в белом костюме тычет пальцем в её табличку «Водитель № 487»: «Ты ошиблась местом, сестра. Иди лепёшки жарить». Она резко дёргает руль, обрызгивая его грязью: «Платите за лепёшки — испеку. А за поездку — пятьдесят рупий». Дома
Арджун Ратход, детектив из участка в Бандра, находит обгоревший кусок провода возле ларька с чаем на рынке Кроуфорд. Его напарница Рина Шарма тычет карандашом в остатки самодельной бомбы: «Смотри — та же медная оплётка, как в деле со складом в Нави Мумбаи». В кармане Арджуна звонит разбитый Nokia 1100 — жена Майя напоминает, чтобы купил молоко от уличного продавца Дилипа, а не из супермаркета. Забывчивость мужа раздражает её: «Ты вчера опять оставил пистолет под газетой? Ребёнок мог найти!»
Знаешь, иногда кажется, что все проблемы можно решить одним отчаянным поступком... Вот представь: трое друзей — Судхир, Правин и Нандита — собираются покончить с собой. У каждого своя боль, свои демоны, которые гонят их на край. И ладно бы просто таблетки глотнули или ещё что, но нет — Правин предлагает им «красиво» уйти в каком-то заброшенном домике. Типа, эстетично, с претензией на драму. Но вот что цепляет: а точно ли они все здесь из-за «обычных» причин? Может, за этим решением прячется