Симоне Гандольфо

В Сиене, на мощеной улочке возле лицея Данте Алигьери, Риккардо Манчини, худощавый парень в потертой кожаной куртке, подбирает рассыпанные конспекты с пола. Его сталкивает с лестницы рыжеволосая Тайга Росси, новенькая из Милана, в смятой рубашке и с порванным ремнем на рюкзаке. «Scusa, non ti ho visto!» — бросает она, даже не останавливаясь. Риккардо замечает в ее бумагах письмо, адресованное
Марко, владелец полуразвалившегося бара в Трастевере, каждое утро вытирал стойку с царапинами от стаканов. Его младший брат Лука, в потёртой кожанке, требовал долю от продажи родительской квартиры: *«Папа хотел, чтобы я открыл мастерскую. Ты даже не пришёл на похороны — теперь расплачивайся»*. В это время жена Марко, Анджела, в квартире над баром, чистила артишоки, слушая, как их дочь Софи спорит
Карла, журналистка с потёртым кожаным портфелем, сидит в архиве миланской газеты, листая сводки 1968 года. Рядом — остывший эспрессо в крошечной чашке. Она находит заметку о пропаже динамита со склада в Бергамо, подчеркивает красным карандашом. В это время комиссар Джанни в кабинете на via Fatebenefratelli допрашивает Луиджи, студента с обожжёнными пальцами: «Говори, кто дал тебе чемодан?» На
В Неаполе, на узкой улочке возле пиццерии *Солнечный угол*, повар Лука Сорренто втирает муку в деревянный стол, пока его соперник Карло Манфреди кричит через приоткрытое окно: «Твой соус кислый, как твоё лицо!». Лука игнорирует, достаёт из холодильника шарик теста, замешанный вчера ночью — секрет в капле пива и оливковом масле с фермы дяди. В соседнем квартале Мария Эспозито, единственная женщина