Ана Падран

Карла, 22 года, втискивается в переполненный автобус после ночной смены в баре на окраине Сан-Паулу. На коленях — пакет с лекарствами для матери, у которой от постоянного кашля треснуло ребро. «Ты опять спишь на ходу?» — хрипит Мариана, соседка, протирая стойку тряпкой с запахом прогорклого масла. Клиент в потёртом пиджаке оставляет записку с номером: «Завтра, 21:00, отель «Сантос». 500 реалов».
Лара, сербская студентка из Ниша, приезжает в прибрежный городок Чистера на стажировку в винодельне "Фонтана". В первый же день она путает заказ, разливая каберне на белоснежную скатерть клиента — местного шефа Давиде, чей ресторан "Пескерия" славится пастой с морскими ежами. «Ты вино здесь наливаешь или красишь стены?» — хмыкает он, вытирая пятно грубым льняным полотенцем. По
Карлуш, мясник с рынка Mercado da Ribeira, заметил, что старуха-соседка перестала выносить мусор по четвергам. Он шепнул Инес, продавщице оливок: «Сеньора Мартиньш не появлялась три дня. В её окне горит свет, но шторы недвижны». Инес, поправляя платок на голове, вспомнила, как та же старуха неделю назад ворчала на подростка, рисовавшего граффити у церкви Санту-Антониу — «Исчезнет, как мой Альвару
В рыбацкой деревне на скалистом побережье 17-летняя Альма копается в ржавой жестяной коробке, оставшейся от матери, которую та бросила, уехав в Лиссабон. Ее отец Жоаким, пахнущий солью и мазутом, запрещает ей приближаться к маяку: «Там только битые бутылки и крысы, ничего для тебя». Вместо этого Альма тайком пробирается в порт, где находит в мокром песке медальон с выцарапанным словом *Viva* —
Инес, владелица подпольного кабаре в районе Алфама, каждую пятницу пересчитывает выручку под треск лампочки. Карлуш, её брат-музыкант, разбрасывает по сцене ноты, ворча: «Если не заплатим за свет, завтра будем плясать в темноте». В подсобке пахнет жареными сардинами и дешёвым вином — там София, танцовщица с шрамом на лодыжке, прячет письма от любовника-политика. Утром в порту Нью-Йорка Марио,