Роберт Арну

Люсьен Вальтер, бывший вор с кривыми пальцами от старых переломов, тащит корзину с кальмарами через марсельский порт, когда на него натыкается Ирен Лефевр. «Ты знал, что Дюваль мёртв?» — она тычет газетой в его грудь, пахнущую тимьяном и дешёвым вином. Он бросает взгляд на заголовок: тело найдено в цистерне для оливок, шея перетянута рыболовной леской. В кармане Люсьена лежит записка, которую он
Знаешь, иногда старые фильмы берут за душу круче, чем все эти новомодные блокбастеры. Вот вспомнился мне один — чёрно-белый, с дымом папирос в кадре и мостовыми, которые скрипят под ботинками. Там всё как-то... по-настоящему. Не приукрашено, понимаешь? Герои — не супергерои, а обычные люди, которые то смеются сквозь слёзы, то ругаются из-за куска хлеба. Помню, как меня пробирала дрожь в сцене на
Знаешь, есть такие фильмы, которые цепляют не сюжетом, а какой-то внутренней силой? Вот, например, история про парня-машиниста — Раймоном, кажется, звали. Жил себе, работал, грохот поездов в ушах, привычная рутина… А потом — бац! Авария. И всё: свет гаснет. Буквально. Представляешь, как это — в один миг потерять всё, что видел годами? Небо, лица близких, даже свои руки в темноте не разглядеть…