Петр Нестеров

Марк Бойко, следователь из киевского ГУНП, приехал на стройку возле Троещины в семь утра — рабочие нашли труп женщины в зацементированной яме. В кармане джинсов жертвы, опознанной как Анна Гончар, лежали ключи от «Славуты» 2005 года, пачка сигарет «Марлборо» и квитанция из аптеки на улице Дегтяревской. «Она не местная, — сказал Бойко напарнице, Ирине Шевченко, разглядывая грязь под ногтями
Анна, библиотекарь из приволжского городка, разбирает коробки с книгами после ремонта. Её пятнадцатилетний сын Максим застревает на странице с вырванным газетным листом 1986 года, приклеенным жевачкой к обложке потрёпанного томика Бродского. «Тут про взрыв на химкомбинате, но в учебниках ничего нет», — он щупает клейкую массу, размазывая фиолетовые чернила из дневника неизвестного инженера.
Максим, фотограф-криминалист из Екатеринбурга, замечает на снимках с ДТП на улице Малышева одинаковый силуэт в капюшоне. "Смотри, Оля, — тычет пальцем в монитор, — тут, здесь и здесь. Как будто призрак метки ставит". Его ассистентка, поправляя синие наушники, морщится: "Может, блик от фонаря? Вчера опять до трёх ночи в «Фотошопе» сидел". На следующий день в объектив камеры
Владик, бывший вор-карманник, застрял в Екатеринбурге после того, как слил полиции схему сбыта краденых телефонов. Его мать, Людмила Петровна, каждый вечер ставит на стол щи с салом, приговаривая: «Ешь, пока горячее. Опять с сигаретами в подъезде торчишь?» Он крутит в руках билет на автобус до Тюмени, спрятанный под ковриком в прихожей. На районе уже шепчутся: рыжий Сергей из «Братвы» ищет его,
Нина Сергеевна, в растянутом свитере и стоптанных тапках, каждый день переставляет горшки с геранями на подоконнике общежития для престарелых. Иван Петрович, ее сосед, тычет в газету карандашом, помечая кроссворды: «Опять про войну пишут… Как будто мы не навоевались». В столовой пахнет переваренной капустой, а на столах — треснувшие тарелки с гербами завода «Красный Октябрь». Нина достает из
Маша, 19 лет, переезжает из Екатеринбурга в Париж по студенческой визе. Поселяется в крохотной комнатке над пекарней на улице Лепик — каждое утро ее будит запах круассанов и ругань пекаря Антуана. В художественной школе на набережной Сены преподаватель, мадам Леско, тычет кистью в ее эскиз: *«Ваши тени как грязь после дождя — не чувствуете объем?»* Вечерами Маша подрабатывает мойкой посуды в
Оля, студентка из Чернигова, каждое утро замечала трещины в стене общежития, которых вчера не было. Рядом с ней исчезали люди: соседка Марина, не допив чай с вишневым вареньем, оставила на столе открытый учебник по химии. Игорь, парень с перебинтованной рукой, встретил Олю у трамвайных путей на Подоле. «Ты тоже видишь, как воздух дрожит возле киоска с газетами?» — спросил он, разминая в пальцах
Эмили Браун, корреспондент из Петербурга, три дня не могла дозвониться до Анны Петровой. В съёмной квартире на Литейном, где пахло старыми книгами и сигаретами, она нашла незаконченную статью о рассекреченных архивах НКВД. Соседка, Людмила Семёновна, в халате с кофейными пятнами, шептала, разминая в руках треснувшую чашку: «Приезжали ночью, в чёрных «Волгах». Она кричала, чтоб я полицию не