В мире, где тишина может быть громче крика, история немого шахтера Чжан Баоминя поражает своей силой и драматизмом. Когда его сын неожиданно исчезает, мир молчаливого труженика рушится. Глубокая боль, скрытая за немыми устами, заставляет его отправиться в безжалостное путешествие по пустынным просторам и мрачным закоулкам родного городка. В этом суровом мире, где каждый скрывает свои темные
В эпоху, когда тени играют в дневном свете, а улицы становятся ареной для бесконечных противостояний, два мира сталкиваются в ожесточенной схватке за власть и влияние. В центре повествования — город, где каждый переулок хранит свои секреты, а каждая встреча может стать последней. Здесь, среди неоновых огней и темных закоулков, развертывается драматическая сага о двух бандах, которые не знают
Ли Чен, 19 лет, протирает стойку в кафе "Золотой дракон" на окраине Чэнду. Его смену прерывает звонок от друга детства Сяо Пина: *"Опять кредиторы у твоего дома крутятся. Хозяйка опять кипятится — говорила, выселит, если к пятнице не заплатишь за аренду"*. Ли молча сжимает телефон, глядя на треснувшее зеркало за барной стойкой, где отражается плакат с турниром "Кулак
Ли Минь, учитель из городской школы, прячет раненого повстанца в подсобке за ящиками с мелом и потрепанными учебниками. За окном гудят грузовики с солдатами, а запах гари от подожженных лавок на рынке въедается в одежду. "Ты с ума сошел, — шипит Чэнь Сяо, протирая окровавленный бинт в полуразрушенной аптеке. — Если найдут, нас всех к стенке поставят". Она достает из-под прилавка флакон
В дождливом районе Шанхая следователь Ли Вэй, 42 года, в помятой рубашке и с термосом зелёного чая, расследует исчезновение дочери местного ресторатора. В архиве он натыкается на фото разбитой красной «Жигули» с госномером 沪A-7H39, связанной с нераскрытым делом 2003 года. Его напарница, Чжан Сяолинь, 28 лет, в очках с синими дужками, расшифровывает переписку в мессенджере: «Завтра в 5:30 у
Лян Цичао, затянувшись дешёвой сигаретой, тыкает пальцем в карту Шанхая, разложенную на столе с треснувшей керамической кружкой. «Полиция обыскала аптеку на Нанкинской улице вчера, — бормочет он, поправляя очки, заляпанные типографской краской. — Чэнь передал: печатный станок переносим в лавку угольщика за вокзалом». В соседней комнате Сяо Мэй, стирая с рук сажу, разбирает пачки поддельных
В глухой деревне Шуйань, затерянной среди бамбуковых холмов, 17-летний Ли Чэн копался в глиняном огороде, когда услышал крики соседа: «Опять рыба в реке всплыла брюхом вверх!» Вечером его младшая сестра Сяофэй, обмотавшая лицо грязным платком от смога, нашла в старом сундуке деда потёртую карту с отметками у горы Ланьшань. На следующее утро Чэн украдкой взял лопату и фонарь с треснувшим стеклом,
Ли Сяо, 28 лет, работает графическим дизайнером в рекламном агентстве Пекина. Её сосед Чэнь Ян, 30 лет, инженер-энергетик, каждое утро сталкивается с ней в узком коридоре общежития на переулке Дунчэн. В декабре прорвало трубу в её квартире — вода залила его потолок. «Опять сломался кран? — усмехнулся Чэнь, закатывая рукава. — Давайте инструменты, сами не справитесь». Пока он чинил систему, Ли Сяо
Ли Чэнь, худощавый лекарь с подпаленными от травяных отваров пальцами, каждое утро пробирался через шумные рынки Чанъаня к императорской аптеке. В кармане его выцветшего халата лежал список: корень женьшеня, сушеная гусеница-кордицепс, шелковичные коконы. «Снова подменяют сырье», — бормотал он, разглядывая плесневелые грибы шиитаке в ящике поставщика Вэя. Евнух Гао, пахнущий сандаловым маслом,