Гаутам Картик

Авинаш, 27 лет, вернулся в родную деревню Шивапури после пяти лет работы в Мумбаи. Заросший двор отцовского дома, треснувший глиняный горшок у колодца, запах жареного баджры из соседской хижины — всё напоминало о прошлом, которое он пытался забыть. В чайной лавке «Рамакришна» старики в застиранных дхоти шептались о проклятии на местном храме: «Санкар-джи видел, как статуя Ганеши плакала кровью… А
В маленькой деревне под Лудхияной 16-летний Арджун копается в обгоревшем доме, вытаскивая из-под балки семейную фотографию в треснувшей рамке. Его сестра Мира, 14, в порванном сари цвета индиго, хрипит: *«Дождь сожжёт легкие, если останемся»* — и суёт в холщовую сумку глиняный кувшин, три картофелины. Они идут вдоль железной дороги, где на рельсах застрял поезд с выбитыми окнами: внутри женщины в
В старом *чаул* в Мумбаи Адитья, младший клерк с потёртым портфелем, находит в треснувшей стене своей комнаты латунный ключ и свёрток с письмами на хинди. Его соседка Мира, медсестра с татуировкой *«ॐ»* на запястье, замечает, что ночью кто-то передвигает мебель этажом выше — там давно живёт только старик Рохан, который внезапно пропал. Адитья вскрывает замок на чердаке ключом, обнаруживает фото
Раджа Малхотра, парень из переулков старого Дели, чинит мотоциклы в крошечной мастерской, заваленной ржавыми деталями и промасленными тряпками. Однажды к нему приезжает Ишани Шарма — дочь бизнес-магната в серебристом «BMW», которая с ходу бросает: *«Если завтра к вечеру не починишь, даже бог не спасёт тебя от моего отца»*. Раджа, вытирая руки о засаленную рубашку, усмехается: *«Сначала научись на