Джанси

Картик, 17 лет, в потёртой футболке с принтом «Iron Maiden», каждое утро пробирается через переулки Ченнаи на задымлённом автобусе №47. В рюкзаке — недоеденный паратха от мамы и тетрадь с недописанным сочинением про «будущее нации». После школы торчит у лавки дяди Раджива, чинит старые телефоны за 50 рупий за штуку. «Слушай, если папа узнает, что ты опять прогулял курсы санскрита, он тебе уши
В переулке Мумбаи, заваленном коробками от бетеля, Аджит в мятом дхоти поправлял очки, разглядывая трещину на стене храма. «Ты видел, как вчера вола перевернула грузовик с манго? — спросил Рахул, вытирая сажу с руля мотоцикла «Бульет». — Водитель орал, что это Шива наслал проклятье». Аджит достал из кармана смятый конверт: фото реки Годавари, где вода пузырилась кроваво-оранжевым. «Не Шива, —
В Гоа, в особняке с треснувшими ставнями, Шиврани Шетти копается в бумагах покойного мужа Раджвира. На кухне закипает чайник — она игнорирует его, разглядывая фотографию: Раджвир в белой рубашке стоит у причала, за спиной маяк Агуада. «Почему тело нашли именно там?» — шепчет она, перебирая квитанции о переводах на имя Вирена Сардесая, владельца лодочной мастерской. На рыбном рынке, где пахнет
В деревне Нандипур, затерянной между рисовыми полями и высохшими холмами, 17-летний Вирай копался в развалинах старого храма Шивы. Нашел бронзовый амулет с треснувшим глазом бога — поднял, услышал шепот: *«Три ночи до полнолуния…»*. В тот же вечер его соседка Мира, стирающая сари в мутной воде Кальяни, показала на синяки на плечах — следы от рук отца-пьяницы. "Сбежим в город, пока не
Анупама, домохозяйка из Калькутты, каждое утро начинала с замера риса для обеда и проверки школьного рюкзака дочери Кашиш. Её муж Ванш, владелец текстильной фабрики, уже пятый год завтракал в тишине, уткнувшись в газету с кофе. Однажды Кашиш попросила разрешения участвовать в конкурсе бхаратнатьям, но Ванш оборвал: «Танцы — не профессия. Учи математику». Анупама, вытирая пятно куркумы со стола,
Раджеш Верма, детектив с помятым пиджаком и привычкой жевать бетель, сидит в душном кабинете участка на окраине Мумбаи. Его коллега, Сунил, швыряет на стол папку с фотографиями: три женщины из разных районов города исчезли, оставив на полу квартир следы ладана и обрывки синего шелка. «Опять эти узоры… как в деле с Манджари», — бормочет Раджеш, разглядывая снимок алтаря с перевернутой статуэткой