Владимир Абазопуло

Анджей, польский журналист с подпалиной от сигареты на указательном пальце, копался в архивах портового управления Гданьска. Он наткнулся на счет-фактуру с пометкой «AZ-1986» и перечнем химикатов, отправленных в Киев. «Чёрт, тут цистерны с тем же реактивом, что и в отчете о загрязнении Вислы», — пробормотал он, закуривая третью «Карао» за час. В это время Ирина, украинский эпидемиолог в поношенном лабораторном халате, разбирала пробы воды из Днепра. Её коллега шутя бросил: «Опять твои бактерии
В небольшой хате под Чигирином Богдан, затянутый в простую сорочку с вышитым воротом, точит саблю, пока его старший сын Тимош чистит конскую сбрую. «Батьку, якщо знову відправлять податок на сіль, хлопці з Січі не стерплять», — бурчить юнак, кидаючи ганчірку в дерев’яну миску. Жена Анна, закатавши рукава, ставить на стіл горщик із борщем, коситься на потертий лист з печаткою коронного гетьмана: «Ти ж знаєш, як вони зраджували твого батька. Чекати — це вже зрада». За вікном чути, як козаки біля
Представь: Роксолана, эта хитрая лисица в шелках, наконец рожает сына — Селима. Казалось бы, радоваться? Ан нет! Тут же всплывают эти дикие законы Фатиха: когда на трон садится новый падишах, всех остальных наследников — хоп! — и придушили. То есть как только старший сын Сулеймана, Мустафа, получит власть, её малышу крышка. И ведь Мустафа — официальный наследник, всё по правилам. Но Роксолана не из тех, кто смиряется. Она ж не просто так из наложниц в жёны выбилась. Начала плести интриги, будто
Знаешь, иногда натыкаешься на старые фильмы, которые будто вырывают тебя из реальности и швыряют в другую эпоху. Вот этот — помнишь, там, где всё крутится вокруг ожидания? Смотришь первые десять минут, и уже мороз по коже: камера так близко к лицам, что видишь каждую морщину напряжения. Эти паузы между репликами… Будто сам сидишь в промёрзлом окопе, сжимаешь в руках холодную трубку аппарата и думаешь: "Ну когда же?!" Атмосфера — хоть топор вешай. Никаких спецэффектов, просто люди,