Янник де Ваал

Люка ковырял краску на мольберте ногтем, когда заметил, как порез на ладони исчез за секунды. Его квартирка в пятом округе Парижа пахла скипидаром и плесенью — окна выходили во двор-колодец. В кафе *La Lune Rouge* женщина в белом лабораторном халате положила перед ним старую фотографию 1944 года: солдат с его лицом курил у разбитого танка. «Вы опоздали на встречу, месье Лефевр, — сказала Элен,
Хикари, студентка академии искусств, каждое утро тащит мольберт к каналу Блохейграхт, где рисует фасады домов с кривыми кирпичными трубами. Её однокурсник Рэн, вечно в чёрной ветровке с капюшоном, снимает на плёнку старые трамвайные рельсы — просит Хикари не двигаться, когда она ест stroopwafel на скамейке. «Твой шарф слишком красный, — бормочет он, настраивая объектив. — Испортит кадр». Она
Лотте, 16 лет, дочь владельца заброшенной кондитерской фабрики в Генте, каждый день после школы забирает младшего брата Йориса из спортзала, где он тренируется в стрельбе из лука. В кармане её джинсовой куртки завалялась конфета «Вишнёвый шторм» — последняя из экспериментальной партии, которую фабрика выпустила перед банкротством. «Ты опять забыла купить хлеб?» — бросает Йорис, разглядывая пустой