Джереми Чайлд

Джеймс О’Нил, капитан потрёпанного рыболовного судна в дублинском порту, втирает соль в трещины на руках. Его жена Мэри, медсестра в городской больнице, считает монеты в жестяной банке из-под чая: «Электричество отключат через неделю, если не заплатим». Джеймс хрипит: «Ты думаешь, я не знаю?» Ночью его младший брат Патрик, в кожаном пиджаке с запахом сигарет, суёт в грудь Джеймса пакет с фунтами:
Шарп с сержантом Харпером роют окопы под палящим солнцем возле деревни Вальдорминьо. Французский полковник Леру, в сапогах, вымазанных глиной, строчит приказ: «К полуночи сожгите амбары — пусть эти крысы бегут в горы». Шарп, вытирая пот рукавом, замечает Харперу: «Смотри, вон дым от костра за холмом — это не пастухи». Они натыкаются на раненого испанского партизана, который хрипит: «Леру… ведет
Знаешь, я недавно смотрел фильм про ту самую Флоренс Найтингейл — ту самую «Леди с лампой», о которой в учебниках пишут как о героине Крымской войны. Ну, та, чью тень солдаты целовали, будто святыню! Но если честно, до этого я даже не задумывался, какая драма за этим стоит. Представь: аристократка, светская львица, могла бы танцевать на балах до старости, но вместо этого — грязные госпитали,