Кэисукэ Уэда

Хирото втирает кроссовки с отслоившейся подошвой о бетонную ступеньку перед входом в офис на окраине Сибуи. Внутри Цубаса ковыряет клавиатуру, глядя на экран с мерцающими точками — сигналами паразитов. "Опять кофе кончился… Кто последний брал термос?" — бормочет он, стуча металлической кружкой по столу. Кагура в соседней комнате чинит механического пса по кличке Болт, вытаскивая из его брюха перегоревший контур. Вместо окон — голограммы пейзажей, но все равно пахнет жареным маслом из
В старом дворце с трещащими деревянными полами четверо принцев — Кай, Бруно, Леонхард и Лихт — прячутся от уроков. Кай закапывает учебники по этикету в саду под магнолией, Бруно целыми днями чертит схемы машин в заброшенной библиотеке, а младший, Лихт, разрисовывает стены коридоров углём. Хэйги, новый репетитор в потёртом сюртуке, находит Кая у конюшни: *«Вы же знаете, что лошади едят овёс, а не страницы из „Основ дипломатии“?»* — усмехается он, вытирая грязь с книги. Принцы смеются, но к
Знаешь, эти японские городские байки — они ж такие, что волосы дыбом встают! Слышал, как местные шепчутся про старые театры, где тени будто живые? Вот где настоящая жуть пробирает: истории как будто выныривают из самого мрака, в них и полуправда, и вымысел, а отличить — сами попробуйте. То ли актёры на сцене, то ли призраки из прошлого шипят за спиной… Меня вот до сих пор морозит, как вспомню эпизод с куклой, у которой глаза в темноте светились — точно как в том кафе в Киото, где мы с тобой