Михаил Ефимов

В провинциальном городке под Выборгом сестры Лида и Вера Соколовы натыкаются на коробку с детскими рисунками в подвале обветшалой библиотеки. Лида, 28 лет, архивистка с привычкой жевать карандашные грифели, замечает на обороте листа с ромашками дату «1984» и подпись «Марина Г.». Вера, 16, в потертой школьной куртке, тычет пальцем в пятно на углу: «Это не ржавчина. Пахнет железом, как у бабки в подполе». На следующий день Вера пропускает уроки, пробирается в заброшенный детдом на окраине, где
Саша просыпается на пустыре возле ржавых вагонов, не помня, как попал сюда. На спине — шрам в форме крыла, в кармане — ключ от неизвестной квартиры. В полуразрушенном магазине «Рассвет» он сталкивается с Лерой: девушка в потёртой кожанке разгружает консервы, заявляя: «Ты из *их*? Тогда помоги — я тут последние три дня прячусь». Она ведёт его в заброшенную котельную, где на стенах висят карты с отметками «зоны тишины» — мест, где пропадают люди. За чаем с шиповником Лера показывает Саше старую
Знаешь, есть такие люди, которым хоть в эпицентр апокалипсиса – они всё равно вывернутся с улыбкой? Вот эта Лиза – точь-в-точь такая! Представь: то она в шелках купается, как Крез, а через пару сцен уже в долгах по уши. И ведь не сломается! Серьёзно, я бы на её месте уже рыдала в подушку, а она – хлоп – и снова вписалась в какую-то авантюру. Любовь? Ха! Тут всё как в плохом сериале: сегодня целуется с красавчиком-миллионером, завтра он её подставляет, а послезавтра она уже влюбляется в того