Флора Монтгомери

Джейкоб Реннер, в потрепанной кожаной куртке, разбирает двигатель «Доджа» 1987 года в гараже на окраине Садбери. На радиоприемнике хрипит песня Blue Rodeo. Его бывшая, Линн Картер, врывается с запахом сигарет и мокрого снега на куртке: «Элвис умер в сорок два. Тебе уже сорок три. Хочешь сдохнуть в луже антифриза?» Она кидает на верстак фотографию инкассаторского фургона — маршрут через лес возле
Люк, торговец антиквариатом с блошиного рынка в парижском квартале Менильмонтан, нашел в старом сундуке потрескавшуюся карту Африки с пометкой "Ндола, 1953". Он позвонил Эмили, инженеру-экологу из лондонского района Брикстон, с которой когда-то делил комнату в общежитии: «Смотри, здесь те же координаты, что в твоих записях про медные рудники. Твой отец… он ведь работал в Замбии?» На
Знаешь, эта Кэтрин Трэммел — ну та самая, с ледяными глазами и вечной сигаретой — опять влипла в какую-то мутную историю. Скотланд-Ярд, видимо, совсем отчаялся: вызывают какого-то доктора Гласса, типа «посмотрите, нормальная ли она вообще». А я вот думаю — да кто ж её, такую, «нормальной» назовёт? Вечно вокруг неё трупы, интриги, да этот её хищный взгляд... Но доктор-то, Майкл ваш Гласс, видимо,