Валерия Чайковская

Оксана нашла кольцо в жестяной коробке из-под леденцов, спрятанной под бабушкиным диваном. Сперва подумала — обычный хлам, пока не разглядела гравировку: *«Л.К., 1943»*. Бабуля Марья, разбирая фасоль на кухне, бросила через плечо: «Твоего прадіда вбили за таке колісце. Не носи, лиха притягне». Но Оксана надела — на средний палец, поверх вязаной перчатки. Через два дня сосед-студент Василь, с
Надежда, в засаленном фартуке и резиновых сапогах, каждое утро пробиралась через гул курятника, пересчитывая кур дрожащими пальцами. Её сын Сашка, 17 лет, прятал под кроватью шприцы, а по вечерам выпрашивал гривны на «ремонт велосипеда». В сельпо у контейнера с тухлыми яблоками она торговалась с продавщицей Мариной: «Два пакета гречки, а не три… Соль возьму без чека». Дорога домой мимо
Олег чинил треснувшее окно в сенях, пока Марина разбирала коробки с зимней одеждой. В углу кухни подтекала кастрюля — талый снег пробился через прогнившую крышу. «Денег на жесть хватит, если не чинить трактор», — бросил он, вытирая руки об засаленную куртку. Сын Тарас, пятнадцать лет, щелкал на телефоне возле печки: «Па, у Вовка в городе отец на стройке берет разнорабочих. Ты ж умеешь...» Олег
Люся, 32 года, работает кассиршей в сельмаге возле вокзала. Каждое утро она покупает у бабки Поли коровье молоко в пластиковой бутылке, пока та ворчит: «Опять сдачу задержала, как в прошлый вторник». По вечерам соседка тётя Галина стучит в стену, если Люся включает сериалы громче обычного — телевизор «Горизонт» 90-х, антенна обмотана фольгой. Мать звонит с вопросами про свадьбу: «Васька из МРЭО
Оля, с рыжими прядями, выбивающимися из-под платка, вытирала блюдце с трещиной у окна кафе на Рынковой площади. Через стекло мелькали вывески на украинском и польском, а на столике у входа дымился *маковейчик* — клиент забыл шарф в клетку. «Кардамон сыпем в турку до кипения, иначе горечь будет», — бросила она новенькому бариста Степану, когда в дверь вошел мужчина в очках с перебинтованной рукой.
Ольга, с сигаретой в дрожащих пальцах, стояла на кухне новостройки под Киевом, пока муж Андрей ворочал коробки с посудой. Их дочь Катя, пятнадцать лет, щелкала селфи в стеклянном кубе гостиной — прозрачные стены отражали промзону за окном и пластиковые кресла в чехлах. «Ты хоть шторы купила?» — Андрей пнул ногой валявшийся рулон упаковочной пленки. Ольга молча потянула воздух через фильтр: запах