Лиана Мендоса

Джексон Мэйс каждое утро заваривает кофе в треснувшей кружке с надписью "Лучший папа", надевает потёртую кепку с эмблемой почтовой службы и объезжает на стареньком грузовике улицы Брикерсвилля. В четверг он заметил, что конверт для миссис Эвелин с розовыми сердечками на углу надорван — внутри торчала фотография молодого парня в военной форме. "Опять её внук шлёт с фронта", — пробормотал Джексон, заклеивая конверт скотчем из бардачка. Когда Эвелин, размахивая садовыми
Детектив Гарри Амброуз, щурясь от солнца, смотрит на окровавленный нож в песке. Кора Таннетти, в рваном купальнике и с татуировкой паука на ключице, повторяет: «Я не знала его. Просто захотелось…» Её муж Мейсон, пахнущий дешёвым пивом, тычет пальцем в тело: «Она даже мух не обидит!» На допросе Кора рисует на салфетке зелёный дом с решётками — деталь, которая заставит Гарри порыться в архивах округа Адирондак. Флешбеки: девочка-подросток в платье с выцветшими ромашками, пахнет ладаном. «Сестра
Дэвид Кроу, хирург из клиники «Св. Агаты» в Чикаго, каждую ночь спускался в подвал своего кирпичного дома на Элм-стрит, 47. Там, среди ржавых хирургических инструментов XIX века и банок с формалином, он консервировал органы пациентов, умерших при странных обстоятельствах. Его ассистентка, Карла Венетти, однажды застала его за переносом крови в холодильник с надписью «Для проекта „Феникс“». *«Вы же знаете, это для исследований по регенерации тканей»,* — буркнул Дэвид, пряча пузырёк за спину.