Пьер Дорис

Люк Мерсье, журналист из Марселя, каждое утро покупает газету *Le Monde* у киоска на площади Жюльетт. Его соседка Элен Дюран, студентка-художница, рисует углем плакаты для демонстраций у вокзала Сен-Шарль. В кафе «Лулу», где потолок закопчен от сигарет «Голуаз», Люк находит в кофе записку: *«Спроси про грузовики в порту. — К.»*. Он игнорирует ее, пока Элен не показывает ему тетрадь с цифрами — расходы мэрии на несуществующие стройки. «Ты рисуешь революцию или убегаешь от нее?» — бросает Люк,
Марсель в клетчатом пиджаке, пахнущем кофе и сигаретным дымом, толкает Жюльена локтем: *«Смотри, в третьем ряду опять тот тип в шляпе. В прошлый раз он просил вернуть деньги за билет»*. Они стоят за барной стойкой «Ля Гулю», переделывая старые шутки на салфетках. Жюльен, нервно перебирая карандаши в кармане пальто, бормочет: *«Если сегодня не рассмешим владельца прачечной на углу, завтра будем стирать носки в раковине»*. По вечерам они спят на раскладушках в подсобке кабаре, а утром Люсиль,
Представьте себе оккупированный Париж: дым сигарет смешивается с ароматом дорогих духов, а где-то в полумраке подсвеченной красным неоновым светом сцены крутит бедрами Бриджит Лахайе. Да-да, та самая, что днём шепчет секреты Сопротивлению, а ночью — наклоняется к уху какого-нибудь гауптмана, делая вид, что заинтересована его банальными рассказами о Берлине. Этот бордель — не просто «Роза Дьявола», а натуральная ловушка из бархата и предательства! Тут и гестаповцы с орденами на мундирах, и
Представь: урок истории, учитель бубнит что-то про древних королей, а Бебэ, вместо того чтобы слушать, рисует в тетради карикатуры или, может, тайком комикс листает. Ну учитель же не слепой — прищурился и как влёт: «Повтори-ка, дружок, о чём я последние полчаса рассказывал?» А парень-то глазами хлопает, щёки аж пунцовые — видно, мысленно уже прощается с жизнью. В итоге — наказание: к завтрашнему дню пересказать всю эту эпопею про короля Дагобера. Типа, раз не слушал, теперь сам станешь
Представляешь, сидит мужик на лодке, солнышко припекает, удочка упруго гнётся — красота же! И тут бац: вместо карася тащит на поверхность... да ты не поверишь — мокрого покойника, синего как слива! Ну, типа, выкинуть обратно и дело с концом, да? Ан нет, жизнь-то всегда с сюрпризом. Вот тут-то и началась петрушка. Обшарил он карманы у бедолаги (ну а вдруг кошелёк?), да так, что аж зажигалку свою в чужом пиджаке забыл. А потом, понимаешь, как в дурном сне — этот труп будто за ним по пятам пошёл.