Крис Моллика

Эмили забирает последнюю коробку с книгами из квартиры на 5-й улице в Бруклине, которую они снимали с Джейком три года. Джейк оставил на полке сборник Бродского с надписью "Для наших бессонниц, 2018" — она замечает это, когда переклеивает обои в грязно-желтый цвет, чтобы стереть следы его сигаретного дыма. Они сталкиваются в баре "The Rusty Anchor" через неделю: он в запачканной мукой футболке (теперь печет круассаны в пекарне сестры Лизы в Квинсе), она — с новым браслетом
Джек Моррис, 42 года, целыми днями валяется на потёртом коричневом диване в съёмной трёхкомнатной квартире в Бруклине. Его жена Линда, медсестра в местной клинике, постоянно натыкается на разбросанные пачки чипсов и пульты под ногами. «Если найдешь мой телефон под этой горой пицц, я, может, поверю, что ты не овощ», — бросает она, задевая плечом дверной косяк, торопясь на ночную смену. Дочь-подросток Зои краской для ткани рисует на стене гигантского кота, пока младший сын Итан пытается собрать
Джейк, менеджер ресторана в Нижнем Ист-Сайде, застрял в переговорах с упрямым поставщиком цветов, пока его невеста Лора, дизайнер мебели, примеряет третье за неделю платье в тесной примерочной на Брайтон-Бич. «Скажи им, что орхидеи не вздумают поднимать цену, — шипит она в телефон, зажимая трубку плечом, — иначе я сама приду и сорву их холодильники с петель». Её мать Элен, бывшая пианистка, настаивает на меню с уткой в апельсиновом соусе, хотя у половины гостей — веганы. «Твоя тётя Марта съест