Цзин Ганшань

Линь, бог снов в потрёпанном синем халате, спустился в деревню Циншуй, где фонари из рисовой бумаги трепетали на ветру. Его амулет — резная деревянная печать с иероглифом «мечта» — потускнел, оставляя за собой сны, похожие на выцветшие акварели. На рынке, между лотками с жареными каштанами и вонючим тофу, он наткнулся на Сяо Мин, девочку в заплатанной куртке, которая каждую ночь зарисовывала свои
Чжо Юйцин, студентка-архитектор, каждый вторник сидит в кафе возле пекинского университета, рисуя треснувшие оконные рамы старого здания через улицу. Шэнь Сылу, практикующий массажист с ослабленным зрением, задевает её мольберт, рассыпая кисти. «Твои краски пахнут как та плитка шоколада, которую я вчера не смог найти», — бормочет он, нащупывая рукой пол. Она подбирает его трость, замечая царапины
Ли Мэй, студентка театрального колледжа, подрабатывала уборщицей в полузаброшенном театре «Золотой феникс» на окраине Пекина. Ее подруга Сяо Лань, помогавшая сортировать старые декорации, нашла за креслом в третьем ряду потрепанную афишу 1927 года с именем актрисы Сяо Юй. «Смотри, тут дата премьеры совпадает с тем пожаром, о котором писали в газетах», — прошептала Сяо Лань, вытирая пыль с
Представляешь, обычный студенческий общаг, три подружки тусят в одной комнате — вроде как семья новая. А тут бац: четвертая соседка, с которой они даже толком не успели познакомиться, вдруг летит с крыши. Все орут: «Самоубийство!», ставят точку, но Лера (ну, та, что с фиолетовым айфоном и вечно жуёт жвачку) не верит ни на копейку. За пару дней до этого покойная шептала ей в туалете третьего