Эдвин Мариан

В заброшенной мельнице под Люббеном школьный учитель Арно Бекер натыкается на ржавую жестяную коробку. Внутри — пять гильз с выцарапанными инициалами: K.R., W.S., H.G. и две без отметок. Он показывает находку вдове-мельничихе Ирме Фосс, та бледнеет: «Это не твоя история, Арно. Выбрось». Но тот замечает на одной гильзе засохшую нитку — как на куртке его пропавшего в 45-м отца. В соседнем кабачке «У старого дуба» плотник Зигфрид Ланц, отпивая шнапс, бормочет: «Копнешь прошлое — кости на свет
Йозеф Ковач, 34 года, рабочий литейного цеха в Братиславе, после смены прячет за пазуху кусок свинца — продаст соседу-охотнику за пачку сигар «Спутник». В спортзале за кинотеатром «Дружба» тренируется с тренером Виктором, бывшим чемпионом, у которого три пальца левой руки не разгибаются после доноса 1956 года. «Ты бьешь, как будто боишься сломать кукле лицо», — хрипит Виктор, поправляя Йозефу бинты. В пятницу, за рюмкой сливовицы в баре «У Штефана», Йозеф признается официантке Елене: «Если
Представь: Италия, солнце, вино… и вдруг — бац! — появляется этот чувак, Джоан Луи. Свалился как снег на голову, вообще без прошлого, зато с прической как у рок-звезды 80-х и странными мелодиями, от которых мурашки по коже. Все вокруг только и говорят: "Кто он? Откуда?" А он — ну просто праздник какой-то! То в фонтане споет, то с монахинями танцует ламбаду. Люди в восторге, соцсети взрываются, а я сижу с попкорном и думаю: "Ну ладно, артист, но что за фигня-то в итоге