Нанду

В переулках старого Варанаси 17-летний Рави каждое утро разгружает мешки кардамона и чая в лавке отца. Его друг детства, Амита, в потёртом сари цвета индиго, тайком рисует углём на стенах заброшенного склада — изображает богинь с лицами одноклассниц. «Мама увидит — кожу сдерёт, как с манго», — бормочет она, стирая ладонью контур слишком откровенного декольте. По вечерам они крадут жареные шарики пангани из лотка слепого продавца возле гхата, пока мистер Дешпанде, их сосед-пенсионер с тростью из
Радхика, 17 лет, вытаскивает пачку рупий из-под матраса в комнате с треснувшими жалюзи. На улице Мумбаи гудят рикши, а мать кричит снизу: «Сколько можно гладить сари? Спускайся помогать!» В старом рюкзаке — паспорт сестры, банковская карта отца и распечатка билета на автобус до Ченнаи. Подруга Мира шипит в трубку: «Вокзал Чатрапати Шиваджи, третий вагон. Не свети волосами — тебя ищут». Радхика заматывает черный парик, цепляет дешевые пластиковые серьги-кольца. В кармане — фото брата-близнеца,
Арджун, детектив из северных кварталов Мумбаи, сидел в конторе с потрескавшимися стенами, разбирая папку с фотографиями жертвы — мужчины в разорванном пиджаке, найденного возле рыбного рынка. На столе валялись окурки, пустая глиняная чашка из-под чая со следами кардамона. Прия, его напарница в выцветшей желтой куртке, щелкала клавишами ноутбука, отслеживая транзакции через поддельные аккаунты. «Следы ведут в доки, — бросил Арджун, разминая затекшую шею, — но там темно как в могиле». Она не