Денис Юшечкин

Марина, медсестра из Екатеринбурга, возвращалась с ночной смены в свою хрущевку на улице Челюскинцев. В подъезде, рядом с разбитой лампочкой, она наткнулась на сверток, завернутый в мужскую куртку с заплаткой на локте. Из-под ткани торчала детская рука в царапинах. «Кто подкинул-то? — крикнула соседка Алла, высовываясь из двери. — Вчера тут мужики с третьего этажа водку пили, может, их дело».
На заброшенном этаже городской больницы в Нижнекамске лаборантка Света, 34 года, вскрыла конверт с маркировкой «4-». Внутри — образец крови с аномальными лейкоцитами и распечатка смс: *«Сожги всё. Толян»*. За стенкой трещала рация санитаров — обсуждали труп в лифте. Игорь, хирург с тремором в левой руке, застал её за стиранием данных с термостата. «Ты знаешь, что это контрактники с полигона?» —
Лиза, 27 лет, рисует портреты туристов в кафе на Невском проспекте. Живет в коммуналке с бабушкой Ниной, которая каждый вечер ставит чайник на газовую плиту и ворчит: «Опять твои краски по всей кухне». В пятницу утром Лиза замечает трещину на потолке — точь-в-точь как контур карты Крыма. Заказчики редко спрашивают имя, но мужчина в сером пальто (Антон, 35) просит нарисовать девушку по фото: «Она
Представь себе самую обычную семью: мать, отец, двое сыновей. Один грызёт гранит науки в институте, другой подрабатывает телохранителем — ну типично, правда? Пройдёшь мимо таких в толпе — даже бровью не поведёшь. А зря. Потому что эта семейка — как хамелеоны в городской суете. Пока ты их не замечаешь, они тебя разглядывают в упор, вытаскивая из тебя все секреты, о которых ты и сам забыл. Жуть,