Николетт Пишераль

Люк, бармен из кафе *La Brume* на углу улицы Монторгёй, каждое утро вытирал стойку тряпкой с запахом старого вина. Элоиза, девушка в потертом кожаном пальто, заказывала эспрессо и шептала: «Сегодня опять дождь — как в тот день». Она рисовала углем на салфетках — разрушенные фасады зданий, тени людей без лиц. В соседнем дворе Антуан, студент-историк, рылся в ящиках букинистической лавки *Pages
Люк ковырял вилкой остатки яичницы в тесной кухне панельной пятиэтажки в Марселе. За окном грохотал трамвай №68, а его младшая сестра Клоэ, перебирая учебники по микробиологии, бросила: «Опять с ночной смены принес вонючие кроссовки в коридор». Они делили квартиру покойной тети – облупившиеся обои цвета горчицы, протекающий кран с ржавыми подтеками. В четверг, когда Люк таскал мешки с цементом на