Шридхар Дюбей

Адити, 28 лет, каждое утро пробирается через толпу на станции «Чёрчгейт» в Мумбаи, чтобы успеть на смену в колл-центр. Её наушники с потрёпанным проводом глушат гудки поездов, но не спасают от криков начальника: «Клиент жалуется на акцент! Переключи на Раджа!» В обеденный перерыв она прячется на лестничной клетке, жуя самосу с картошкой, пока мать звонит в третий раз: «Аптека у метро закрывается в семь. Не забудь мази от артрита». Адити клянётся, что успеет, но застревает в лифте с сантехником,
В Мумбаи, на переполненном рынке Кроуфорд, 19-летний Раджеш Патил разбивает лоток с манго после драки с местным сборщиком налогов. Его отец, Арвинд, чинит рикши в гараже за домом с треснувшими стенами. «Опять штраф платить? Ты думаешь, деньги с деревьев падают?» — шипит Арвинд, вытирая масляные руки о тряпку. Сестра Раджеша, Прия, прячет в жестяной коробке деньги на колледж, боясь, что брат их украдет для ставок на крикет. По вечерам Раджеш пьет чай с кардамоном в лачуге у друга Дхрува, где
Раджеш, таксист из переулков Олд-Дели, застрял в пробке возле Красного форта, разминая в кармане смятый чек от чайвала. Внезапно на заднее сиденье материализуется разъяренный Ганеша с бивнем, обмотанным изолентой: «Ты видел моего мышонка? Вчера он сжевал провод от гитары Шивы — тот грозится устроить потоп посреди сезона дождей». Пока Раджеш спорит, пытаясь не врезаться в авторикшу, заляпанную плакатами Болливуда, из радиоприемника вытекает голос Лакшми: «Ищите магазистамбу в храме Хаджурахо —
Амиша Шарма, 28 лет, копирайтер из хрущевки в районе Бандра, каждое утро давится автобусом №63 до офиса на Нариман-Пойнт. В пятницу, пока переписывала слоган для рекламы кокосового масла, получила смс от соседки: *«Твоя мать упала у храма, сломала бедро. Приезжай в Амбаджогай»*. В чемодане, кроме сари и ноутбука, завалялась фотография 2005 года — она с братом Радживом на фоне полуразрушенного колодца во дворе. «Зачем ты везешь этот хлам?» — спросил таксист на станции Пунэ, когда она выгружала
Радж, парень из узкого переулка возле рынка Чор-Базар в Мумбаи, каждое утро разгружает ящики с манго и чайными листьями в лавке дяди Викрама. Однажды, возвращаясь с доставки, он спотыкается о полупрозрачную девушку в выцветшем сари, сидящую на ступенях заброшенного храма Ганеши. «Ты чай пролил на мою юбку!» — ворчит она, хотя капли проходят сквозь неё. Её зовут Мира, она не помнит, как умерла, но цепляется за запах кардамона и звуки ситара из соседнего кафе — это единственное, что не даёт ей