Юлиус Вашек

В дождь по пражским мостовым бредет Олдржих, сантехник с кривыми пальцами от гаечных ключей. В кармане у него смятый листок — список адресов от профсоюза: сегодня чинить трубы в квартире Марцелы, вдовы, что вечно сушит белье на балконе третьего этажа. «Опять эта капающая ванна? — хрипит она, закуривая *Start*. — Муж бы починил за пять минут, если б не тот поезд…» Олдржих молчит, выковыривая ржавчину. В углу — фотография ее мужа в военной форме, 1945 год. Вечером он заходит в пивную «У Златы
Знаешь, иногда старые фильмы цепляют так, будто это не экранные картинки, а кусок чьей-то души, случайно застрявший в пленке. Вот тот самый с корнетом… Помню, как впервые увидел — сидел, вцеплившись в подлокотник кресла, а звуки инструмента текли сквозь кадры, будто дождь по оконному стеклу. Не мелодрама, нет — скорее попытка поймать что-то неуловимое, вроде запаха осени, который ты вдруг узнаёшь через десять лет. Странно, правда? Казалось бы, чёрно-белое кино, лица незнакомые, а щемит где-то